ИСТОРИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ЕВРАЗИЙСКИХ ХОЗЯЙСТВЕННЫХ СИСТЕМ И ОСОБЕННОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ РОССИИ
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВО В ЭПОХУ ПЕТРОВСКИХ РЕФОРМ
То, что преобразования, осуществленные Петром I, серьезно изменили облик России — факт бесспорный. За период 1695—1725 гг. в стране было построено около 200 мануфактур, что почти в 10 раз превышает число мануфактур XVII в. Появились новые отрасли — судостроение, сукноделие, производство бумаги. Огромный шаг вперед сделала разработка полезных ископаемых и металлургия. Однако вот уже почти два столетия не затихают споры о природе и целесообразности петровских реформ. Появившееся в середине XIX в. течение славянофилов считало, что реформы эти были искусственными и потому они нарушили естественный ход развития страны, от чего вреда, естественно, больше, чем пользы. Противоположное течение — «западники» — утверждали, что благодаря Петру Россия вступила на европейский путь развития, не отстала окончательно от передовых стран.
Не подлежит сомнению одно — реформы Петра I были начаты во имя определенных задач абсолютистского государства, проводились государством и были направлены на усиление роли и могущества последнего.
Экономика петровской эпохи была по преимуществу экономикой государственных монополий. Причем если такие монополии в новых секторах, ранее в стране не существовавших, воспринимались еще вполне нормально, то переподчинение государству сфер деятельности, издавна базирующихся на частной инициативе, ощущалось весьма болезненно. Это можно сказать прежде всего о торговле. Стремясь получить максимальную прибыль с самых ходовых товаров, государство сосредоточило в своих руках заготовку и сбыт соли, пеньки, щетины, смолы, икры, сала, воска, подрывая тем самым свободное предпринимательство русского купечества. От такой политики страдали как мелкие и средние торговцы, так и представители высшего слоя купечества. Тот же Григорий Дмитриевич Строганов, несмотря на благорасположение Петра I, вынужден был подчиниться введению в 1705 г. государственной монополии на соль, от которой он сильно проигрывал в доходах.
Сильно ударяли по купечеству и многократный рост налогов, и обязанность выполнять многочисленные государственные повинности, нести службу (в городском управлении, на таможнях и т.д.), а также принудительное объединение купцов в торговые компании. Изначально идея компаний была просто скопирована Петром с практики Западной Европы, но в России они оказались очень кстати еще и для того, чтобы связать купцов круговой порукой и общей ответственностью перед государством. Тот или иной купец мог быть записан в компанию даже вопреки его желанию, а самовольный выход из нее был чреват крупным штрафом или даже тюрьмой.
Хорошо известно, какими силовыми методами строилась новая столица России — Санкт-Петербург. Чтобы собрать на берегах Невы достаточное число каменщиков, царь на несколько лет по всей России запретил строить каменные здания. Огромные массы крестьян были согнаны на строительство. Нои купечество новой столицы формировалось аналогичным способом. В 1711 г. Петр повелел принудительно переселить в Санкт-Петербург несколько тысяч купцов и ремесленников из других городов. Для многих это переселение оборачивалось разорением.
Нуждаясь для решения грандиозных внешнеполитических задач в оружии, армейском обмундировании, военных кораблях, Петр выстроил целую систему поощрения промышленного мануфактурного производства. Массовым явлением стало приглашение иностранных специалистов (начало которому положил отец Петра царь Алексей Михайлович) и отправка русских людей за границу на обучение самым необходимым техническим специальностям. В 1719 г. Берг-коллегия разрешила разыскивать руды и основывать заводы всем желающим этим заниматься, независимо от их социального положения.
Поскольку петровская эпоха была по сути своей переломной, переходной, в ней мы находим сосуществование и переплетение самых разных социально-экономических отношений, и наиболее ярко это проявилось в многообразии типов промышленных предприятий того времени — мануфактур. Чтобы правильно оценить меру этого многообразия, необходимо классифицировать мануфактуры петровской эпохи по двум критериям — типу собственников и социально-экономической сущности.
По своей социально-экономической сущности мануфактуры петровского периода можно разделить на три группы: 1) феодальная мануфактура; 2) капиталистическая мануфактура; 3) феодали-зированная мануфактура. Главными критериями разграничения этих трех типов являются характер используемого труда и отношения между работниками и хозяевами предприятий. Капиталистическая мануфактура характеризуется использованием вольнонаемного труда, который в первой четверги XVIII в., разумеется, еще не имел широкого применения. Феодальная мануфактура, напротив, базируется на принудительном труде крепостного населения. Работники феодальной мануфактуры являются такой же собственностью ее владельца, как здания, оборудование и прочие средства производства. Наконец, третий тип — феодализированная мануфактура — как и феодальная, использует принудительный труд прикрепленных к ней работников, но в отличие от феодальной работники здесь не являются собственностью хозяина.
По типу собственников можно также выделить три типа мануфактур: 1) государственные или казенные; 2) частные, т.е. принадлежащие частным лицам — дворянам, купцам или крестьянам; 3) посессионные, «владельческие». Посессионные предприятия создавались на государственные средства и затем передавались во «владение» или, как выразились бы мы сегодня, оперативное управление, частным предпринимателям, чаще всего из купечества. Обычно мануфактуры такого рода возникали в отраслях, имевших военное значение — добыча полезных ископаемых, производство металлов и литье пушек, изготовление парусины, армейского сукна и пошив обмундирования. Основная производственная программа посессионных мануфактур определялась государством, и свою продукцию они должны были сдавать в казну по твердым ценам. Лишь незначительная доля их производства составляли предметы потребления, которые продавались по свободным ценам.
Путем создания посессионных мануфактур Петр пытался соединить материальные ресурсы, капиталы, которые могли мобилизовать государство, но еще не успели накопить те, кто обладал предпринимательской инициативой, с этой самой инициативой, которой явно не хватало (да и не может быть по определению) у чиновников абсолютистского государства. Посессионная мануфактура решала и еще одну проблему, казалось бы трудноразрешимую в условиях тотального крепостничества — проблему обеспечения промышленности рабочей силой. По царскому указу 1721 г. к посессионным предприятиям стали приписывать государственных крестьян, которые вскоре составили целую прослойку крестьянского населения и назывались посессионными крестьянами. Последние прикреплялись, были принадлежностью мануфактуры, но не ее владельца — купца или, что реже, дворянина. Поэтому посессионные крестьяне, несмотря на тяжелейший труд, оставались более свободными в сравнении с крестьянами помещичьими. Именно посессионная мануфактура — уникальное в мировой экономической истории явление — по своей социально-экономической сущности является феодализированной.
Что касается казенных мануфактур, то они ближе всего стоят к капиталистическому типу, поскольку обычно использовали труд формально свободных людей — различных деклассированных элементов, отставных солдат и т.д. Правда, эта свобода постоянно балансировала на грани закрепощения, особенно после 1721 г., когда к казенным предприятиям стали приписывать государственных крестьян.
Наконец, социально-экономическая сущность частных мануфактур очень сильно зависела от того, кто был их создателем и хозяином. Дворянская мануфактура тяготела к чисто феодальному типу, поскольку дворяне могли открывать предприятия в своих поместьях и пользоваться практически без ограничений трудом своих крепостных. Крестьяне и купцы, создавая мануфактуры, напротив, могли рассчитывать преимущественно на вольнонаемный труд и, следовательно, их предприятия можно считать капиталистическими.
Необходимо отметить, что в отличие от купеческих ни дворянские, ни крестьянские мануфактуры в петровскую эпоху практически не получили распространения. Дворяне при Петре, как известно, обязаны были служить на государственной или военной службе, и им обычно некогда было проявлять свои предпринимательские способности. Среди крестьян предпринимательством могли реально заниматься лишь крестьяне государственные. Помещичьи крестьяне, во-первых, были задавлены трудом по обеспечению потребностей своих господ, находящихся на государевой службе, а во-вторых, им, задумай они создать предприятие, негде было нанять рабочую силу. Поэтому время дворянских и крестьянских мануфактур приходит позднее — в последней четверти XVIII в. — когда Петр III и особенно Екатерина II освободили дворян от обязательной службы, и интересы многих из них сконцентрировались в поместьях.
Реальная практика петровских преобразований представляется сложнее и многообразнее самой совершенной, самой детальной классификации. Так, например, Петр I своим указом разрешил владельцам частных мануфактур, в том числе и недворянских сословий, покупать крестьян к своим предприятиям. Поэтому те деятели промышленности и торговли, которые поднимались в среде свободного, буржуазного предпринимательства, легко могли быть вовлечены в отношения феодальной эксплуатации. И, напротив, «посессоры», по существу приставленные государством добиваться эффективного использования казенного имущества, приобретали собственное оборудование, нанимали вольных рабочих и, таким образом, становились капиталистическими по сути предпринимателями.
То, как частная инициатива сочеталась (часто весьма противоречиво) с интересами петровской государственной машины, хорошо просматривается на примере Никиты Демидовича Демидова (1656—1725), выдающегося предпринимателя, организатора мануфактурной промышленности, сподвижника Петра. Именно его труды по организации горнозаводского дела в Туле и на Урале позволили заложить основы огромной промышленной империи.
Н.Д. Демидов, сын крестьянина Демида Антуфьева, родился в Туле 26 марта 1656 г. Унаследовав от отца кузнечную мастерскую, он обратил на себя внимание Петра I во время одного из проездов его через Тулу.
В 1696 г. Никита Антуфьев построил под Тулой свой первый чугуноплавильный завод и начал поставлять в казну продукцию военного назначения в 2 раза дешевле других заводчиков. Впоследствии это с лихвой окупилось за счет расширения деятельности и более жесткой эксплуатации рабочих.
Никита Демидов — типическая, наиболее характерная фигура предпринимателя петровской эпохи со всеми ее особенностями.
Именно он по Именному Указу 4 марта 1702 г. впервые получил в частные руки казенное предприятие. Это были Невьянские заводы (на реке Нейве), построенные в середине XVII в. Дела на них при казенном управлении шли плохо, хотя, как говорилось в Указе, «таких заводов не токмо в Швеции, но и во всей Европе не обретается». Вместе с Указом Никита Демидов получил «Память», устанавливающую обязанности промышленника (характерный элемент взаимоотношений предпринимателя и государства при Петре). Большое место в этом наказе отводилось содержанию заводских лесов, «дабы их не опустошать и остановку заводу не чинить», а также предписывалось содержать «деткам школы, а больным больницы», а «вина и никакого пьяного питья отнюдь на заводах не держать. А пьяных без пощады всякими наказаниями смирять... и на плутов наковывать цепи».
Демидов добивался от правительства одной льготы за другой: его освободили от разорительного постоя войска, он беспошлинно провозил железо, предназначавшееся казне. Иногда Н.Д. Демидов мог и нарушить тот или иной стеснявший его запрет. Так, нуждаясь в рабочих, он переманивал к себе из казенных заводов лучших мастеров, принимал шведских пленных, знавших чугуноплавильное дело, и укрывал мастеровых и крестьян, убегавших с казенных земель. Для того чтобы организовать медеплавильное производство, Демидов без разрешения правительства начал добывать медную
РУДУ-
В своей отрасли Никита Демидович стал крупнейшим монополистом. Уральские домны сразу же начали давать чугуна в 2—3 раза больше, чем тульские. Принимая заводы, он обязался в течение пяти лет платить в казну железом сумму, потраченную казной на устройство этих заводов, но смог рассчитаться с долгом всего за три года.
Дело Демидова ширилось: строились новые заводы, началась выплавка меди и добыча серебряной руды. Чтобы привлечь на новые заводы рабочих, Демидов давал переселяющимся сюда пособия на обзаведение хозяйством.
Петр I, лично знавший Никиту Демидова, пожаловал в 1719 г. предприимчивого заводчика в царские комиссары, что давало ему право на строительство медных и железных заводов за свой счет. Чин комиссара возводил Никиту Демидовича в ранг государственного должностного лица, в его обязанности входило осуществление надзора за действующими заводами и организация строительства новых. А в 1720 г. он был возведен в потомственное дворянство под фамилией Демидов (до этого официальной оставалась фамилия Антуфьев).
Подведем некоторые итоги.
В интересах абсолютистского государства Петр I часто переступал через сословные барьеры, предоставляя, например, сугубо дворянские привилегии лицам из других сословий, занятым решением важных государственных задач. Однако именно Петр I предпринял первую попытку более четкого регулирования юридического статуса торгово-промышленного населения страны, издав в январе 1721 г. «Регламент или Устав Главного Магистрата». В этом документе все торгово-промышленное население обозначалось как граждане. Последние делились на «регулярных» и «нерегулярных». К нерегулярным гражданам относилось посадское население, жившее по преимуществу наемным трудом, которое иногда еще называлось «подлыми» людьми. К регулярным гражданам относились члены первой и второй купеческих гильдий. В первую гильдию включались банкиры, знатные купцы, городские доктора, живописцы, шкипера, ювелиры. Вторая гильдия объединяла мелких торговцев и ремесленников. Как видим, Регламент 1721 г. уже не связывает принадлежность к купечеству с занятием исключительно торговлей, но и не дает четких рамок сословия, занятого именно предпринимательством. Таким образом, в становлении купечества как сословия петровская эпоха едва ли является решающей.
Тем не менее в петровских преобразованиях предпринимательская деятельность была безусловно востребована; были созданы и новые формы предпринимательства (посессионная мануфактура и т.п.). Однако заявить, что петровская эпоха дала развитию предпринимательства в России положительный импульс, мы все же не решаемся. Во-первых, государственная опека промышленности, многочисленные льготы заводчикам (беспроцентные ссуды на несколько лет, таможенный протекционизм, обеспечение бесплатной крепостной рабочей силой) действовало на отечественных предпринимателей развращающе. Как уже говорилось, экономика петровской эпохи была экономикой государственных монополий, а всякая монополия заключает в себе тенденцию к загниванию. Эту тенденцию можно, разумеется, на время перебороть, если ради «великой цели» использовать диктаторские методы управления страной. Но любая диктатура конечна во времени (это показала и новейшая история нашей страны). Когда государственный контроль ослабевает, а монополии по инерции остаются, начинаются неотвратимый застой и регресс. Что и подтвердила эпоха, наступившая непосредственно после смерти Петра, когда его многочисленные преемники (Екатерина I, Меншиков, Анна Иоанновна, Бирон, Елизавета Петровна) пытались сохранить петровскую систему, но при этом не имели ни таланта, ни энергии Великого Преобразователя.
Негативный отпечаток, и это даже более глобальное последствие, чем экономический застой, петровская эпоха наложила на дух и сознание российского предпринимателя. Вмонтированные в государственную экономику с ее крепостническим фундаментом, купцы и промышленники не могли осознать свою роль в обществе; в их среде не возникало классовое корпоративное сознание.
Недаром заветной мечтой большинства из них (особенно до конца XIX в.) было получить дворянство, устроиться на государственную службу или «осесть» в собственном имении.
В свете сказанного в ином ракурсе видится и полемика XIX в. вокруг личности и деятельности Петра. Нам представляется, что идейная оппозиция славянофилов Петру и его преобразованиям — это не оппозиция ретроградов-традиционалистов реформатору европейского толка, а, скорее, оппозиция либералов (пусть особого почвеннического типа) тенденциям тотального огосударствления, бюрократизации, авторитаризма.
Итоги петровских преобразований выглядят двояко. С одной стороны, был дан несомненный толчок экономическому развитию, простор для деятельности предприимчивых людей, появились новые отрасли. Но, с другой стороны, зададимся вопросом: а много ли выдвиженцев петровского времени стали основателями известных и долгоживущих предпринимательских династий? Ответ, увы, отрицательный. Те, кто выдвинулся при Петре, либо со временем вообще сходили со сцены и следы их терялись, либо вливались в государственный аппарат, получая одновременно высший сословный статус — дворянство. И это не случайность, а проявление общей тенденции эпохи. Для развития собственно предпринимательского слоя с его династиями и традициями куда большее значение имела следующая эпоха — время Екатерины II. Она же завершает и юридическое оформление купеческого сословия.
А. Г. Худокормов
