КОМУ БЫЛИ НУЖНЫ «ВЕЛИКИЕ ПОТРЯСЕНИЯ»?
Можно считать, что доклад МВФ перевернул с ног на голову принятое в науке представление о соотношении между стабилизацией (антикризисные меры) и либерализацией (реформа). Если общее мнение считало стабилизацию предпосылкой реформы, то эксперты предложили немедленное проведение либерализации цен, внешней торговли, валютных отношений как средство преодоления кризиса.
Эта «революционная» программа по существу перечеркивала все другие программы (включая и программу «500 дней», и доклад экспертов ЕС) и привела к глубокому многолетнему кризису в России.
Именно эту «шоковую» программу взялось выполнить правительство Е. Гайдара, о чем оно официально уведомило МВФ в конце 1991 г. Откуда взялись эти ретивые исполнители? Ведь почти до конца 1980-х гг. Е. Гайдар и его единомышленники разделяли «градуалистский» подход, о чем свидетельствуют их публикации.
Можно ли считать, что эксперты МВФ ошиблись, или же их целью с самого начала была вовсе не стабилизация экономики СССР, а, наоборот, углубление и расширение кризиса, превращение его в экономическую катастрофу?
Разработка программы МВФ велась под непосредственным контролем администрации США (Минфина и ЦРУ), которая не скрывала своей цели — ослабить и дезорганизовать экономику СССР. Именно с этой целью в США ранее была развернута программа «звездных войн» и было заключено соглашение Р. Рейгана с арабскими шейхами о понижении мировых цен на нефть в 3—4 раза. Одним из сотрудников ЦРУ, который специально изучал воздействие усиления гонки вооружений на ослабление СССР, был не кто иной, как А. Гринспен, будущий глава ФРС. Было бы странно, если бы в таком контексте МВФ, подконтрольный США и НАТО, вдруг выступил бы с предложениями, направленными на укрепление экономики СССР.
Задача дезорганизовать экономику СССР полностью соответствовала и политическим целям Б. Ельцина и его единомышленников. На протяжении 1990—1991 гг. им выдвигались призывы «не допускать повышения розничных цен», «не платить налоги Центру», «присваивать столько суверенитета, сколько можно проглотить», требование полной независимости республик, т.е. роспуска СССР, ведущего к разрыву хозяйственных связей.
После захвата власти и роспуска СССР фактическая политическая установка на дезорганизацию хозяйства не ослабла, а усилилась. Б. Ельцин не мог не понимать, что переворот августа 1991 г. носил верхушечный характер, он сломал только «верхушку» советской системы власти, а в остальном пирамида организаций и ее кадры (прежде всего ненавистная Б. Ельцину партбюрократия) сохранились и представляли потенциальную угрозу новой «верхушке», особенно если новая власть вздумала бы своими указами ликвидировать эти организации. Был другой способ лишить эти организации силы — метод инфляционного понижения зарплат, метод резкого сокращения бюджетного финансирования, метод удушения предприятий посредством либерализации импорта, цен на энергоносители и сырье и т.п., т.е. методы «шоковой терапии».
Такими способами были постепенно придушены армия, органы внутренних дел и госбезопасности с их офицерским корпусом, обрабатывающая промышленность и сельское хозяйство с их «красными директорами» и «председателями», медицина, образование, наука с их «советской интеллигенцией».
Б. Ельцин, конечно, лукавил, когда, уже находясь в отставке, заявил, что его деятельность в 1990-е гг. в сфере политики была успешной, а хозяйственная политика — нет («экономисты, понимаш, подвели»), С точки зрения достижения главной цели мстительного властолюбца Б. Ельцина — укрепления личной власти и подавления оппозиции — его политика дезорганизации и дестабилизации хозяйства путем тотальной либерализации и клановой приватизации оказалась вполне успешной. Если «советская» промышленность и социальная сфера лежали в руинах, то новое чиновничество и генералитет процветали за счет коррупции и тех 20 млрд долл., в которых МВФ отказал М. Горбачеву, но которые были предоставлены Б. Ельцину; процветал и новый класс доверенных «прихва-тизаторов», разбогатевших за счет разграбления государственного имущества и природных богатств, защищаемый полумиллионной армией хорошо вооруженной и оплачиваемой частной охраны, процветали банки и торговля (в основном за счет импорта и экспорта).
Поэтому следует согласиться с одним из близких сотрудников Е. Гайдара, В. May, когда он (в соавторстве с К. Роговым) пишет: «Обычно деятельность Гайдара в правительстве России 1992 г. сводят к политике ускоренного перехода к рыночной экономике, так называемой “шоковой терапии”. Между тем главные усилия и важнейшие результаты деятельности гайдаровского правительства были вовсе не экономические (при всей их важности), а политические»[1].
Правда, сам Е. Гайдар по прошествии ряда лет оценивал эти «важнейшие результаты» совсем не так апологетически, как названные авторы. Он полагал, что в итоге шоковых реформ сложился «криминально-бюрократический капитализм». В том, что этот капитализм был подведен под ельцинский политический режим в качестве его опоры, и следует видеть важнейший политический результат деятельности правительства Е. Гайдара. Результат, который, видимо, не радовал творца, а тяжкой гирей висел на его совести вплоть до безвременной кончины.
Как отмечено выше, Е. Гайдар и его единомышленники, вошедшие в правительство Б. Ельцина осенью 1991 г., до конца 1980-х гг. были убежденными демократами-«градуалистами» (о чем свидетельствуют их публикации). Что заставило их в столь короткий срок превратиться в антисоциальных «шокотерапевтов»?
О.И. Ананьин полагает, что решающую роль сыграли следующие два фактора: 1) быстрое ухудшение экономического положения СССР привело к переплетению проблем реформирования с проблемами стабилизации; 2) непосредственное влияние ведущих экономистов мейнстрима (Р. Дорнбуша, В. Нордхауса, Л. Лэйрда), в семинаре которых они учились.
Процитируем это место из статьи О.И. Ананьина полностью. «Тщательно разработанные проекты поэтапных реформ были отброшены вместе с идеей опоры на общественное согласие как их социальную предпосылку: в 1990 г. группа будущих реформаторов посетила Чили, и многие из них вернулись поклонниками Пиночета. В том же году вновь созданная Ассоциация социальных и экономических наук во главе с Анатолием Чубайсом выпустила аналитический отчет с целью “исследования возможных последствий ускоренного перехода СССР к рыночной экономике (концепция “большого скачка”)”... Отчет утверждал, что “базовые идеи концепции “большого скачка” представляются рациональными и своевременными”, при том, что среди ближайших социальных последствий ее назывались “общее снижение уровня жизни; рост дифференциации цен и доходов населения и возникновение массовой безработицы”».
«В этих условиях, — говорилось далее в документе, — правительству очень важно принять правильный тон по отношению к обществу: с одной стороны — готовность к диалогу, с другой стороны — никаких извинений и колебаний... Совершенно необходимы меры прямого подавления по отношению к представителям, реально не пользующихся поддержкой населения (что показали выборы)... Реформа или, по крайней мере, подготовка к ней общественного мнения должна быть начата как можно быстрее — до формирования мощной оппозиционной прессы, то есть, пока контроль за основной частью mass-media остается в руках правительства (не исключено, что с этой целью придется задержать принятие законов о печати и о политических партиях)...; в самое ближайшее время идеологам реформы из состава политического руководства страны необходимо поставить под свой контроль все центральные средства массовой информации»[2].
Как мы видим, уже в 1990-е гг. многие молодые российские реформаторы были готовы идти дорогой таких шоковых реформ, которые были подготовлены для Чили экономистами мейнстрима и осуществлены кровавым генералом Пиночетом (позже осужденным и признанным невменяемым). Они усердно поддерживали действия Ельцина по созданию в СССР ситуации хаоса и кризиса, чтобы потом ссылаться на эту ситуацию для оправдания необходимости драконовской реформы.
Для полноты картины отметим, что с начала шоковой реформы (т.е. с января 1992 г.) правительство Е. Гайдара находилось под жестким оперативным контролем доверенных лиц МВФ (читай — Минфина и ЦРУ США) — Дж. Сакса, А. Ослунда, Л. Лэйрда и других, официально действовавших в качестве «советников», причем основную часть своей зарплаты многотысячный аппарат правительства получал из американских частных фондов. Действовал старый принцип Аль Капоне: добрый совет — хорошо, но добрый совет плюс пистолет (в данном случае — финансовый) значительно лучше.
«Реформаторы» до сих пор любят ссылаться на П.А. Столыпина, который, обращаясь к революционерам, сказал: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия». Революционеру Б. Ельцину (как он сам себя назвал) и его единомышленникам как раз и нужны были великие потрясения (т.е. шоковые реформы), чтобы Великую Россию (СССР) превратить в отсталый энергосырьевой придаток индустриальных стран, над которым можно бесконтрольно властвовать. В. В. Путин, преемник Б. Ельцина, вынужден был признать, что распад СССР — величайшая трагедия XX в.
Вопросы для обсуждения
- 1. Каковы цели и методы «рыночной» реформы?
- 2. Охарактеризуйте поэтапную ускоренную либерализацию.
- 3. Раскройте обоснование «шоковой терапии» экспертами МВФ.
- 4. В чем заключается организация конкурентных рынков?
- 5. Каковы результаты преобразований российской экономики в 1990-х гг.?
- [1] May В., Рогов К. Е. Гайдар: штрихи к будущей биографии // Вопросы экономики. 2010. № 1. С. 143.
- [2] Ананьин О.И. Как сложилась команда реформаторов и ее программа... // Мир России. 2012. № 1. С. 9. (Автор статьи ссылается на Аналитическую записку «Жестким курсом...», фрагмент, опубликованный в журнале: Век XX и мир. 1990. № 6. С. 15, 16, 18.)
