Почему налоги? (вместо Предисловия)

Государство может финансировать свои расходы только тремя путями: либо поступлениями от продажи принадлежащей ему собственности, либо занимая деньги, либо через налоги.

Но государственная собственность не беспредельна — и Аляску можно продать только один раз (и еще надо уметь торговаться — Ельцин уступил Крым вместе с Севастополем Украине вообще «за так», а Горбачев подарил ФРГ Восточную Германию — вместе с людьми, которые верили России — просто за смешные отступные). А взятые в заем деньги потом надо возвращать, и с процентами.

Остаются налоги, которые только и являются нормальным доходом всякого разумно управляемого государства. А как у нас обстоят дела с налогами, кто и как платит эти налоги?

В России 40 млн пенсионеров, еще 10 млн составляют так называемые бюджетники (гражданские и военные). И еще один миллион частных охранников, столько же — персональных водителей, до 5 млн — бухгалтеров и других счетных работников. И правительство также сообщает, что в стране есть еще 20 млн работоспособных граждан, о деятельности которых государству ничего «не известно» (что означает, что этих людей нет в списках плательщиков налогов и социальных сборов). И еще плюс «300 спартанцев», которые денно и нощно занимаются интенсивной распродажей национальных природных богатств России — и делают это так эффективно, что не только внукам, но и детям нашим уже мало чего останется. Все это — разные люди, но их объединяет одно: они все — «минусовики» по отношению к нашей стране и нашему государству, все они только получают, присваивают, потребляют, но ничего стране не «добавляют» — ни налогами, ни производством каких-либо полезных вещей.

Но зато все они эти полезные вещи вполне успешно приобретают и потребляют — эти 70—75 млн людей, которые только берут от страны! А кто же нашей стране что-то дает, кто вообще содержит российское государство?

Оставшиеся 15—20 млн работников и предпринимателей? То есть у нас на каждого работника — 4—5 «нахлебников»? И как же они справляются?

А они и не справляются — хотя налоговая нагрузка на бизнес и на труд у нас наивысшая в мире. Многие в этой ситуации просто закрывают свои предприятия и уезжают за границу, другие — пока стоят на двух ногах: одна в РФ, а другая — в Германии, во Франции, в Канаде и т.д. Но они в любое время могут свою «русскую ногу» поднять и перенести ее тоже за рубеж.

Но на самом деле положение пока спасает широкая распродажа сырьевых богатств страны, накопленных природой и разведанных нашими предшественниками. Стараемся, продаем все и быстро — чтобы нашим детям и внукам уже ничего не осталось. И правильное название для такой модели — это жизнь взаймы!

Вот это и есть современная наша экономическая модель. А что будет, когда эти природные запасы закончатся? Некогда и некому думать — все только продают и делят. Но пришли санкции, упали мировые цены на наше сырье — и наша власть начинает беспокоиться.

А как в других странах? Ну, кто-то тоже живет от продажи нефти или газа, а другие?

Вообще-то в современной экономике известны две основные модели хозяйствования: либеральная модель и модель так называемой социальной рыночной экономики. Либеральная экономическая модель (назовем ее ЛЭМ-1) предполагает низкие налоги, негосударственные деньги и отсутствие государственного долга.

Низкие налоги? Обоснование простое: пусть люди обогащаются, не надо им мешать, от этого выигрывает и государство — меньше будет просителей социальных благ, больше будет число состоятельных граждан (потенциальных налогоплательщиков).

Негосударственные деньги? Но не существует ни одной экономической теории, которая оправдывала бы использование как раз государственных денег.

Отсутствие государственного долга? Мы дружно осуждаем семьи, которые живут в кредит. Но это же правило совершенно справедливо и для государства: если в казне не хватает денег, надо либо снижать расходы, либо пытаться получать больше доходов. Так поступают все нормальные люди. И не надо тут придумывать ничего нового.

Но где эта либеральная модель сейчас действует? Давайте разберем ее по элементам.

Низкие налоги существуют в США, Швейцарии и Китае. Негосударственные деньги есть в США (там есть и государственные деньги — казначейские ноты (векселя), но в наличном виде их давно нет и это деньги не для бедных — их номинал начинается с 1 млн долл.). Потенциально негосударственные деньги имеются и в Швейцарии — в виде никем не отмененного золотого франка. В Китае, правда, деньги государственные, но ими управляют так, что рынку они никак не мешают (инфляция — нулевая, государство не меняет их по своему произволу и не грозит внезапной нуллификацией).

Государственный долг? У Китая его нет, в Швейцарии он есть, но имеет чисто технический характер.

США вроде бы представляют исключение: госдолг у них совсем не маленький. Но сами американцы объясняют его наличие тем, что они несут на себе бремя «мирового гаранта демократии и защитника прав человека» (например, для ливийцев и иракцев; правда, такой защиты для населения Восточной Украины они почему-то не обещают).

И второй момент, который почему-то обычно упускают из виду: зарубежные инвестиции Америки по своим размерам вполне сопоставимы с размерами их долга. И, кроме того, рост государственного долга связан и с тем «спросом на доллар», который искусственно «подгоняется» Международным валютным фондом, требующим от всех стран — своих членов обязательно формировать резервы «в надежных иностранных валютах», среди которых, совсем не удивительно, МВФ особо выделяет доллар.

Да, этот административный «рычаг» в свое время был оправдан — когда доллар приравнивался к объективному, не зависящему от США эталону стоимости — золоту, но после 1971 г. положение коренным образом изменилось, хотя МВФ предпочитает этого не замечать и ничего в своих резервных предписаниях не меняет.

Кстати, без госдолга жил на самом деле и СССР: на дату его роспуска внешняя задолженность СССР — 130 млрд долл. — примерно равнялась той сумме, которую должны были нашей стране другие страны, которым он оказывал помощь (здесь мы считаем только кредиты и не берем в расчет безвозмездную помощь).

В плане применения ЛЭМ-1 можно говорить и о других странах, но конечный вывод останется тем же: все пользователи этой модели стабильно занимают места в группе наиболее развитых стран мира. Между тем в России у этой модели сторонников — кроме меня — и вовсе не наблюдается, как и во власти, так и среди ее оппонентов. Все дружно смотрят в сторону другой модели, к которой мы сейчас и переходим.

Да, есть в современном мире и другая модель, и это — модель хорошо известного «социального рыночного государства» (модель СРГ). Она также достаточно популярна, но у нее есть одна особенность: ее применение возможно только для государств с высокоразвитой экономической базой. Такой базой является передовой высокотехнологический промышленный комплекс — такой, как, например, в Германии и Японии. Есть и страны, которые пытаются имитировать эту модель, например Саудовская Аравия. Но что от нее останется, когда нефть в этой стране кончится?

Из указанной особенности этой модели вытекает и ее слабость. Это — фатальная зависимость социальной «надстройки» от имеющейся экономической базы. Перегруженная социальная надстройка вполне способна раздавить свой экономический базис, и тогда и сама эта надстройка обречена на быстрый коллапс.

И это мы видим сейчас в Греции и Испании. Греки уничтожили свою промышленность и долгое время поддерживали свою социальную надстройку за счет внешних заимствований, но конец этому закономерно пришел, и сейчас все дружно критикуют этой страну за то, что она привыкла жить «не по карману». Правда, у греков есть свой ответ на эту критику: свою промышленность они уничтожали (как «неэффективную» и «ненужную»), строго следуя рекомендациям МВФ и самого Евросоюза.

У Испании свое особое положение. В этой стране также еше недавно активно искореняли «неэффективные» производства, но два непослушных региона в эту гонку никак включаться не хотели. Это — Страна Басков и Каталония. И сейчас два эти региона, в условиях жесточайшего кризиса, накрывшего Испанию, категорически отказываются «кормить» своими налогами социальных иждивенцев в остальной части Испании, вплоть и до формального выделения из Испании (тем более что ни баски, ни каталонцы себя испанцами совсем не считают).

Таким образом, власти стран, избравших модель СРГ, вынуждены в своей политике осторожно балансировать между поддержанием социальной надстройки и сохранением стимулов для развития ее базы — промышленного производства в частном секторе экономики. Трудность здесь еще заключается и в том, что получатели социальных благ (и вообще зависящие от выплат из госбюджета граждане) ЧИСЛЕННО существенно превышают наличный класс предпринимателей и иных экономически самостоятельных граждан, которые фактически и оплачивают своими налогами всю социальную деятельность государства. Поэтому политики в борьбе за власть вначале щедро разбрасываются обещаниями, а потом внезапно обнаруживают, что налогоплатящие экономические субъекты предлагаемую им налоговую нагрузку явно не тянут и начинают все более активно прятать свои доходы в зарубежных офшорных зонах либо вообще начинают переносить свои бизнесы в другие страны. В результате налоговый потенциал страны сокращается, а когда власти пытаются компенсировать эти потери повышением налоговых ставок, то этот процесс еще более усиливается. И выхода из этого порочного круга пока еше никто не нашел.

Рассмотрим теперь основные принципиальные различия между ЛЭМ-1 и моделью СРГ. Они заключаются в следующем.

Первое — это различие в подходах к социальной сфере. Первая модель основывается на социальном страховании, что означает, что государство берет на себя заботу о гражданах, попадающих в страховые случаи, только когда они физически не способны себя обеспечить (по причине болезни, потери трудоспособности и т.д.), в остальных же случаях способные к труду граждане должны сами решать свои проблемы (при этом государство может поощрять — налоговыми или иными средствами — стремления граждан застраховать себя от потери доходов в частном порядке, прибегая к услугам частных страховых компаний).

Модель же СРГ, напротив, ориентирована на социальное обеспечение, при котором государство берется социально и финансово поддерживать «сплошным порядком» отдельные группы населения (пенсионеры, одинокие матери, безработные и т.д.), не рассматривая вопрос о том, способны ли они сами себя обеспечивать (своим трудом, за счет принадлежащего им имущества, возможностью получать доходы из других ИСТОЧНИКОВ И Т.Д.).

Практический результат различий в подходах между этими двумя моделями состоит в том, что первая поощряет граждан стремиться к самостоятельному самообеспечению (что ведет к сокращению числа социально зависимого населения), а вторая объективно множит число таких социальных иждивенцев. И, соответственно, различается и отношение к этим моделям мигрантов: первая модель привлекает людей трудолюбивых и предприимчивых, вторая — претендентов на получение социальной помощи от государства.

Второе — это различие в бюджетной политике. Модель СРГ стремится к централизации в госбюджете максимально возможных средств и возникающие «излишки» отправляет в резерв для гарантирования будущих социальных выплат, а ЛЭМ-1 появление излишних сумм в бюджете рассматривает как возможность снижения налогов — исходя из концепции, что в этом случае у граждан появляется больше возможностей упрочить свое благосостояние собственными силами. Иначе говоря, при модели СРГ государство не хочет делиться с гражданами излишками в бюджетных доходах — «поскольку мы заботимся о вашем будущем!», а при ЛЭМ-1 власти дают людям лишний шанс самим позаботиться о своем будущем.

И третье различие — в подходах в отношении денежных накоплений граждан. При модели СРГ деньги выступают предметом манипуляций со стороны государства — снижение-повышение обменного курса национальной валюты, «отпускание»-сдерживание инфляции и т.д., а при модели ЛЭМ-1 государству не позволено заниматься такими манипуляциями, относя деньги к предмету и результату свободных рыночных отношений, не допускающих вмешательство в них государства ни в какой форме.

Сейчас нам объявляют, что Россия выбрала для себя модель СРГ, но, как мы видим, власти при этом полностью игнорируют главное условие ее жизнеспособности: обеспечение этой модели устойчивой и растущей национальной производственной базой. Условно говоря, мы берем социальную часть этой модели и «сажаем» ее на нефтяную трубу. И результат вполне ожидаем. Если же говорить о заимствовании западного опыта использования этой модели, то мы берем опыт Греции и игнорируем опыт Германии. Но Грецию Европа вынуждена спасать, а в отношении России, наоборот, при всяком удобном случае вводят карательные санкции.

Подытоживая, подчеркнем, что низкие налоги, отличающие модель ЛЭМ-1 от модели СРГ, — сейчас для России это ключевое условие, определяющее распад или возрождение производственно-экономического комплекса страны. Если сравнить с нынешней ситуацией, то налоги должны быть снижены не менее чем на 50% — если мы хотим только остановить деградацию нашего производственного потенциала, и в 2 раза — если мы хотим просто зафиксировать свое отставание от стран с реальным экономическим развитием.

Если же мы хотим пуститься «вдогонку» за этими странами, то мы должны решиться на большое, а именно убрать вообще всякие налоги с самостоятельных производителей в сельском хозяйстве (плюс бесплатно выделять им землю, плюс создать для них систему гарантированного снабжения всем необходимым для сельскохозяйственного производства и гарантированной скупки их продукции; и то, и другое — по твердым ценам) и для предприятий машиностроительного комплекса. При этом для остальных секторов экономики налоговые ставки должны быть снижены не менее чем вдвое, но при одновременном исключении всех льгот, исключений и всех прочих прорех в законах об этих налогах. Как уже было показано, нынешние сборы по НДС, НДФЛ и по таможенному обложению составляют менее половины от реального потенциала сборов по этим налогам, поэтому снижение налоговых ставок и одновременное упорядочивание сбора этих налогов взаимно друг друга компенсируют.

И, разумеется, надо навести порядок в расходах бюджета и вообще в государственном управлении. Нам не нужны ни два правительства, ни две палаты парламента, ни три прокурорских ведомства (Министерство юстиции, Генеральная прокуратура и Следственный комитет), ни четыре налоговые службы (ФНС, ФТС, федеральное казначейство и внебюджетные фонды). Нам не по карману содержать отдельное министерство по чрезвычайным ситуациям (на самом деле, сейчас в чрезвычайной ситуации находится вся Россия), специальное постоянно действующее «министерство по выборам» и три армии (ВС, пограничные войска и внутренние войска).

Мы не можем и не должны за счет бюджета снабжать квартирами чиновников и содержать их персональные автомобили. Кстати, недавно была бурная дискуссия по поводу того, на каких машинах должны ездить чиновники, но никто не привел единственно правильного ответа: на любых, хоть на «Бентли», но при условии, что они покупают эти машины за свой счет и сами ими управляют. Ладно, для президента сделаем исключение, а патриарх в счет не идет, поскольку его автомобиль из государственного бюджета не оплачивается.

И еще надо наложить табу на всякого рода «национальные» имиджевые проекты — одного Сочи уже вполне достаточно. А, кроме того, и «по мелочам» можно найти массу возможностей для экономии бюджетных расходов (а значит, и в снижении потребностей в дополнительных налоговых сборах). К примеру, регионы дружно жалуются на нехватку средств, но все они имеют свои «посольства» в Москве! Как бы это смотрелось, если в США штаты имели свои «посольства» в Вашингтоне, в Канаде провинции — в Оттаве, в ФРГ земли — в Берлине, и т.д.

В отношении денег все еше проще. Да, обменный курс рубля «прыгает», да, процентные ставки по кредитам пока высокие. Но предложения «поддержать» рубль за счет государственных средств или существенно снизить процентные ставки на самом деле никак нашему экономическому развитию не помогут. Рубль будет поддерживать тот же Центробанк, который его и «валит», а за счет снижения курса рубля правительство успешно решает свои финансовые проблемы. А ЦБ еще и помогает заработать приближенным к нему частным банкирам и биржевым спекулянтам.

В этих условиях требование снизить процентные ставки — в интересах тех, кто хотел бы поучаствовать в этих спекуляциях с выгодой для себя. Ясно ведь, что если завтра банки будут выдавать кредиты под 3% годовых, то каждому этих денег не дадут, а всякий «не каждый» с полученными средствами сразу бросится покупать доллары. ЦБ, конечно, опять будет объявлять «валютные коридоры», а приближенные к чиновникам-регуляторам этих «коридоров» опять получат возможность спекулировать на валютных рынках «крупным оптом», без рисков и без потерь. И, конечно, ни один разумный человек не будет вкладывать ни свои, ни заемные средства в любые промышленные проекты, пока налоги делают их заведомо убыточными.

Как же все же сделать кредиты доступными для бизнеса? Есть два пути. Один, самый простой, напрашивается сразу после беглого знакомства с отчетностью о валютных резервах государства. Действительно, при нынешнем курсе рубля вся выпущенная рублевая наличность практически полностью покрывается этими резервами. И отсюда самим собой напрашивающееся предложение — изъять все рубли и заменить их либо долларами, либо евро. При этом выбор между ними определяется предпочтениями в использовании той или иной валюты во внешнеторговых сделках России.

Просто для примера выберем доллар. Рубли все из оборота сразу и навечно исчезают, все безналичные расчеты и задействованные в них счета автоматически, по последнему курсу, будут пересчитаны из рублей в доллары. Процентные ставки также автоматически станут «долларовыми»: 1—3% — по депозитам и 2—5% — по ссудам и кредитам. И все сразу оживет, и все проблемы сразу снимаются.

Трудно ли это будет сделать технически? Как к этому отнесутся США? Во что это обойдется нашему государству, бизнесу, простым людям?

На все эти вопросы ответ один: все это давно подготовлено и ничего ни от кого не надо. Не надо даже принимать никакого особого закона или распоряжения правительства. В свое время точно такую же меру реализовал С. Ю. Витте. Тогда в России в обращении были золотые монеты и бумажные деньги, и он просто объявил, как министр финансов, что с завтрашнего числа он будет принимать налоги только золотом (или бумажными деньгами, но по их текущему курсу к золоту, который все время колебался). Рисковать при уплате налогов никто не любит, большинство стали платить налоги золотом.

Так в бюджете появились золотые деньги, этими деньгами стали осуществляться бюджетные ассигнования. И немедленно бюджет получил огромную экономию: к этому времени Витте стал возвращать, не рассматривая, все заявки министерств и ведомств на увеличение ассигнований «по причине инфляции (роста цен)».

Абсолютно то же самое будет и теперь. Неизменный бюджет, постоянные суммы расходов по всем статьям бюджета, оживление всех схем, связанных с длительным накоплением денег (пенсионных, страховых, инвестиционных и т.д.), и низкие процентные ставки для всех — и для бизнеса, и для простых граждан. И главное — уже так было. Одно время в нашем внутреннем денежном обороте доллары занимали более половины. Значит, надо было просто уничтожить оставшуюся вторую половину.

Минусы? Их есть, но совсем немного. Во-первых, стенания валютных спекулянтов. Просто закроем уши — в Европе так уже было при введении евро, и никто из дельцов валютного рынка не повесился, не поджег рейхстаг и не рвал еврознаки на городской площади.

Американцы будут в бешенстве? Напротив, они будут только счастливы поменять безнал на наличные доллары — долг по счетам сохраняется вечно, а наличные все время теряются, горят, тонут и т.д. А если кто-то утрачивает долларовую бумажку, то немедленно на эту сумму уменьшается долг Федерального резерва. И не лишне напомнить, что ФРС уже многие десятилетия печатает стодолларовые банкноты исключительно «на экспорт», в самих США они практически не используются.

Другая проблема — куда девать 45 тыс. служащих Центробанка? Во-первых, не обязательно банк сразу ликвидировать и всех тут же увольнять. Так, в странах Евросоюза от собственных валют отказались, но центробанки все же сохранили. Во-вторых, можно просто преобразовать Центробанк в агентство по контролю за операторами финансового рынка — в этой важной сфере нынешний Центробанк как раз и блистает своими постоянными просчетами и просмотрами.

Наконец, мы уже предлагали создать настоящую Национальную платежную систему (не ее активно обсуждаемые суррогаты!) — полностью государственную, без всяких банков и иных частных акционеров, с запретом любых игр с деньгами клиентов на фондовом или валютном рынке и бесплатную для любых переводов средств между гражданами и государством (уплата налогов, выплата пенсий, пособий, платежи за приватизируемое имущество и т.д.). Но сейчас мы уже дождались санкций, но ничего в этом направлении так и не сделали.

Теперь о «патриотической» составляющей. Как же мы без «родной валюты»? И уже мы видим много «экспертов», предлагающих совсем обратное — даже и нашу внешнюю торговлю перевести на рубли.

Что ж, такое уже было. В советские времена мы инициативно перешли на рубль (переводной) в торговле со странами СЭВ — и потеряли на этом многие и многие миллиарды долларов. Такие же «эксперты» в то время не учли (или, наоборот, учли, но смолчали!), что фактически этот новый переводной рубль превратился в прикрытие для введения в нашей торговле с «друзьями» новых цен, выгодных для последних как по экспорту, так и по импорту. Самые ушлые, например болгары, просто покупали у нас нефть за переводные рубли и тут же перепродавали эту нефть Греции, но уже за доллары и по мировым ценам. И к распаду СЭВ оказалось, что мы еще всем нашим «друзьям» сильно должны.

Американцы в таких случаях просто печатают доллары (себестоимость производства одной стодолларовой бумажки — менее 2,5 цента) и погашают свой долг этой печатной массой (так они решили проблему с иракскими депозитами в американских банках на сумму 13 млрд дол.; интересно заметить, что РФ примерно в это же время по совету наших американских партнеров «простила» Ираку примерно такую сумму его долга).

Во вновь созданной РФ, конечно, наши чиновники не догадались оплатить эти мифические долги напечатанными специально для этого случая переводными рублями, они выбрали более простой путь — пересчитали все эти долги в доллары и долларами же эти долги заплатили (хотя просто напрашивался другой вариант: поскольку все эти долги выросли из товарных поставок, причем, готовой продукции, то и погасить их следовало бы поставками продукции наших предприятий).

А сейчас, конечно, у идеи перейти на рубли во внешней торговле сразу появляется масса сторонников. Конечно, многие бы хотели покупать наши нефть и газ по твердым рублевым ценам. И готовы заключать с нами контракты по этим ценам на любые сроки. Сейчас мы «добились» от китайцев заключения сделок по газу на 10 лет, но нам с удовольствием будут предлагать заключать подобные контракты и на срок в 20, 50, 100 лет, до бесконечности — и все, конечно, по «твердым рублевым ценам». Американцы счастливы долгосрочным контрактом на аренду особняка на Арбате, заключенным еще в 1930-е гг. — и аккуратно перечисляют в российскую казну ежегодные что-то там 350—500 «твердых рублей».

А что касается «патриотизма», то неплохо вспомнить, что мы давно пользуемся в измерениях длин «французским» метром, а для измерения сечений труб — «английским» дюймом (а есть еше и ватты, вольты и разные прочие джоули). Тогда почему же наша гордость должна страдать от того, что мы при измерении стоимостей товаров теперь будем пользоваться американским долларом?

И, наконец, государственные долги — и сразу с ними и государственные резервы, поскольку и те, и другие между собой тесно связаны. Первое, что следует сразу отметить: ни в одной экономической теории, объясняющей правила функционирования рыночной экономики, нет требованию к государству накапливать (и вообще иметь) какие-либо «валютные резервы».

Ну а на случай проблем с погашением внешних долгов? А зачем вообще позволять государству иметь эти внешние долги? Если ему нужны деньги, то пусть оно попросит их у своих граждан, а если те ему откажут, то государству надо просто сокращать свои расходы. С задачей «поддержания обменного курса национальной валюты» мы уже разобрались — не надо государству вообще заниматься деньгами, рынок сам разберется с этим оборотным инструментом.

Говорят также, что каждое государство должно иметь запас иностранной валюты, обеспечивающий его трех (четырех, шести и т.д.)-месячный импорт. Откуда взялась эта идея? Разве государство что-то само для себя обязательно импортирует? Разве в нормальной рыночной экономике импортом и экспортом не занимаются частные субъекты рыночных отношений? И кто сказал, что именно государство должно снабжать потенциальных импортеров необходимой им иностранной валютой?

На самом деле все много проще. Любой рыночный субъект — предприятие, гражданин, любое другое частное лицо, — желающий что-то купить в другой стране, либо должен что-то продать за рубеж и получить таким образом необходимую ему иностранную валюту, либо купить эту валюту у какого-либо отечественного экспортера. Есть и другой вариант — купить нужные товары за рубежом за свою национальную валюту, тогда уже иностранный импортер берет на себя решение проблемы приобретения валюты страны, продукты которой он собирается купить.

Ну и на крайний случай — один или два грузовика рублей всегда можно будет занять у одного из наших губернаторов. Лучше из тех, кто уже собрал чемоданы и имеет постоянный адрес жительства в Монако или на Лаго- Маджоре: отдать долг ему можно будет позже и уже по новому адресу, и совсем не обязательно — в рублях.

Собственно, нормальных рыночных вариантов решения этой проблемы много, но что важно — это то, что ни в одном из них не просматривается какая-либо необходимость какого-либо участия государства.

Но наше государство — в лице Центробанка и Минфина — как раз здесь и чрезвычайно активно. Все эти займы, фонды, резервы, интервенции, консолидации, пролонгации и т.д. — очень наших чиновников интересуют и очень привлекают. В ВТО мы вступали 18 лет, а теперь еще 18 лет можно уточнять, согласовывать, пересматривать условия нашего участия в этой организации.

А будет команда — есть и готовность еше хоть 18 лет обсуждать условия нашего выхода из этой организации. «Очень трудная задача» — нам сообщают — «ведь полностью прописанной процедуры выхода из ВТО все еще не разработано». Нуда, нет и «полностью прописанной» процедуры выхода из ЕС, но Грецию бы выкинули из него в один миг, если бы не ее членство в НАТО. А греки пригрозили как раз выходом из НАТО — и тут даже самая отдаленная и гипотетическая перспектива появления базы ВМФ России в одном из греческих портов разом всех отрезвила.

Но прежние экономисты знали, и даже Пушкин усвоил от них, что наилучший «валютный резерв» для всякой страны (лучше даже и золота) — это ее способность производить «простые продукты» качественно, эффективно и в необходимых количествах. Тогда эта страна сможет: а) обеспечивать себя «простым продуктом»; б) обменивать излишки своего «продукта» на предметы производства других стран.

Но для нас «простой продукт» — это только то, что можно выкопать или выкачать из земли. О производстве других «простых продуктов» наши власти пока и не думали беспокоиться.

И вот что сейчас получается. Возьмем для примера такую важную отрасль, как автомобилестроение. Только что сообщили, что некоторые западные компании либо прекращают сборку своих автомобилей в РФ, либо ограничивают поставки важных автокомпонентов для российских сборочных предприятий. Ну ничего, сообщают нам чиновники, выживем, корейцы пока не отказываются поставлять свои автомобили. А что делать с рабочими прекративших работу предприятий?

Но вот пример действий Китая в этой же автомобильной отрасли. В самом начале они пригласили к себе представителей крупнейших автомобильных компаний мира и предложили им следующую программу действий.

Вариант А: вы открываете на нашей территории сборочное производство своих моделей и в течение пяти лет переводите каждый год по 20% от производства всех необходимых деталей и механизмов на местные китайские предприятия — со всеми нужными патентами и технологиями. Плюс к этому вы такими же темпами замещаете весь свой управленческий и технический персонал на своем предприятии китайскими кадрами — с обучением и подготовкой их за ваш счет. И еще одно, эти условия не обсуждаются.

Вариант Б: «общий режим», что означает применение запретительных таможенных пошлин на ввоз продукции вашей компании на территорию Китая. Итак, выбор за вами, время пошло.

Не все компании приняли эти условия — и эти компании остались без китайского рынка. Другие согласились, и сейчас они владеют бизнесом на рынке в 1,3 млрд потенциальных покупателей. Но бизнесом, в котором китайцы занимают все административные и технические должности. И бизнесом, который на 100% локализован под местных поставщиков. И этому бизнесу никакие внешние санкции не страшны — если Китаю сейчас предъявить какой-либо ультиматум, то они просто ответят: «хорошо, спасибо за участие, дальше мы пойдем уже без вас».

Но да, у нас есть другие козыри, это нефть и газ. Все дело только в том, что это — наши единственные и наши последние козыри.

Но если на все американское у нас сейчас аллергия, давайте выберем евро или английский фунт стерлингов. Наилучшим вариантом было бы, конечно, возвращение к настоящим деньгам в их последнем варианте, т.е. к золоту. Напомним, что до 1971 г. мир жил фактически при золотом стандарте — через посредничество доллара. Но зачем нам посредник, когда мы можем обратиться прямо к оригиналу — давайте уберем этого посредника, коль скоро он не оправдал возложенных на него надежд, и вернемся обратно к золоту^[1].

Правда, может возникнуть вопрос — а хватит ли у нас золота для обеспечения всего денежного обращения? Этот вопрос, вообще-то, некорректный, мы же не беспокоились, хватит ли у нас «метров» как единицы измерения при переходе на «французский» метр.

При правильной организации системы расчетов физическое золото потребуется только для неисправных должников, которые продажами своих товаров не могут закрыть свои покупки. И можно вспомнить, что Россия вводила уже золотые деньги в начале 1920-х гг. , когда и экономическое положение в стране было много хуже, и банковская система была далеко не так развита.

Но есть и реальная проблема: следует также разработать такой порядок внешнеторговых расчетов, при котором у наших контрагентов не было бы возможности осуществлять операции с золотыми деньгами в ущерб интересам России.

Арсенал таких мер хорошо известен: это использование для определенных торговых сделок иностранной валюты (например, продажа нефти и газа только за доллары), введение минусовых процентов по депозитам иностранцев в национальной валюте (так поступала, например, Швейцария) и другие, правда, есть основания сомневаться, что наши регуляторы смогут правильно этим арсеналом воспользоваться.

Но у этой проблемы есть и простое решение: пригласить на должность руководителей Центробанка немцев (марка в период ее существования выросла в отношении к доллару США с 4:1 до 2,5:1) или китайцев (юань без всякой формальной привязки к золоту постоянно усиливается по отношению ко всем другим иностранным валютам).

Итак, чтобы изменить ситуацию в нашей экономике, ничего не нужно, кроме державной воли. Если мы не способны использовать модель СРГ как Германия, Канада или Скандинавские страны, то нам следует вернуться к либеральной модели, которая работает в автоматическом режиме.

Приведем опять пример Китая. Но нам говорят: никак не получится, Россия — не Китай. Но Россия и не Нигерия, почему же мы по коррупции, социальному неравенству и другим подобным параметрам откровенно копируем Нигерию?

Выбирая либеральную модель, укажем, что у нас есть даже выбор между двумя вариантами этой модели. Назовем их ЛЭМ-2-рпт (примитивная версия) и ЛЭМ-2-асКапсес1 (продвинутая версия).

ЛЭМ-2-рпт действительно совсем проста. Учитывая, что Россия богата своими природными богатствами, предложим, чтобы государство все свои финансовые потребности покрывало исключительно за счет продажи (или иного их использования, но без их продажи вместе с территориями!) этого дара природы. И тогда налоги для всех в стране должны быть просто ОТМЕНЕНЫ — вместе со всякого рода социальными гарантиями.

А всякого рода социальные блага должны быть переведены на страховую основу: минимум здравоохранения и образования — в порядке обязательного страхования, а все, что выше этого минимума, — в порядке добровольного страхования. И государство не вводит свои деньги, и не набирает себе долгов. Если по факту, то это — тот режим, который китайцы применяют в своих свободных экономических зонах. И в этих зонах прямо на глазах возникли и возникают десятки, сотни ТЫСЯЧ промышленных предприятий, обеспечивающих своей продукцией весь мир.

Но у китайского государства нет и не было такого актива, как востребованные на мировом рынке природные ископаемые. Поэтому у них — зоны. У нашего государства эти природные богатства есть, поэтому у нас свободные экономические зоны — вся страна. При этом, если есть сомнения, то можно просто попробовать на отдельной изолированной территории — например, в Калининграде, в Крыму, на Дальнем Востоке.

Есть и еще более интересный вариант — в ответ на сомнения в том, можно ли вообще верить нашему государству. Это — создание таких зон в Белоруссии, на территории Союзного государства РФ—РБ, о котором уже начинают забывать. Здесь уже будут гарантии Лукашенко, который пока отвечал за свои слова.

Теперь — ЛЭМ-2-асКапсес1. При этой модели налоги сохраняются, но государство переводит в свою собственность и под свой полный контроль все системные услуги общенационального характера: железные дороги, авиасообшение, морские порты, «большую» энергетику, телефонную связь, Интернет, систему финансовых расчетов. И гарантирует предоставление всех этих услуг всем субъектам рынка по минимальным тарифам, только покрывающим прямые издержки (без всяких «сочей» и «зенитов»).

Научно-теоретическое обоснование этой меры состоит в том, что эти отрасли, предоставляющие «системные услуги», технологически уже вышли на этап непосредственного обобществления (и, таким образом, перешли в разряд так называемых естественных монополий), и дальнейшее функционирование их под контролем частного капитала становится малоэффективным и ведет фактически к растрате производственных сил общества (к примеру, конкуренция между параллельными системами мобильной связи).

Коммерчески практическое обоснование этой меры — подсобное положение этих отраслей в системе внешнеэкономических связей страны (они могут способствовать снижению издержек в экспортоориентированных отраслях, но сами свой «продукт» не экспортируют).

При этом налоги должны быть устранены (или сведены до минимума) в сфере производства и передвинуты на сферу обмена и потребления (так, как выделены эти этапы в процессе общественного воспроизводства). Иначе говоря, будут отменены все налоги на факторы производства (и особенно — в сфере производства средств производства) — налог на имущество, налог на реинвестируемые прибыли, НДС и другие, и вместо них введены (усилены) налоги на потребление (налог с оборота или налог с продаж, акцизы и таможенные пошлины — только на готовые изделия) и также введено полноценное налогообложение доходов граждан (вместо нынешнего НДФЛ, который по факту превратился в налог на фонд заработной платы предприятий и организаций).

При этом втором варианте либеральной экономической модели российский производственный сектор получит дополнительные преимущества перед своими конкурентами на мировом рынке: вдобавок к прямому доступу к местным природным ресурсам и низким налогам еще и пониженные тарифы на услуги естественных монополий..

И одновременно должно быть принято решение о принятии курса на отказ от экспорта сырья — путем постепенного снижения объемов его добычи и разработки до обеспечения только национального спроса со стороны бизнеса и населения.

И вообще, нам давно пора определяться: если с моделью СРГ ничего не получается (налоговая система не отрабатывает и половины своего потенциала, таможенная служба превратилась в частное предприятие, пенсионная система уже рухнула, а над «регулированием рубля» со стороны Центробанка все уже просто смеются), то надо просто отказаться от этой модели (а мы видим, что и в Европе она не очень себя оправдывает), то надо перейти к либеральной модели, при этой модели все эти проблемы автоматически снимаются.

При этом у России — в отличие от других стран — есть даже выбор между двумя моделями ЛЭМ. И время для такого перехода у нас еще есть — далее либо кончатся нефть и газ, либо у народа просто кончится терпение. Но еще раньше нас могут просто задушить санкциями. И тогда выбора вообще никакого не будет. Ну, кто сможет, тот сбежит, а остальные?

А где мы сейчас? Если посмотреть на вещи совсем непредвзято, то на стадии перехода от модели АКМ-1 (административно-командная модель) кАКМ-2 (административно-криминальная модель). И это — последняя станция на пути движения локомотива под названием «Россия». Дальше — смена и названия, и команды. А пассажиров — нас с вами — просто забудут на каком-нибудь необитаемом острове...

• [1] При этом будем помнить, что Президент США Р. Никсон своим решением не только нарушил Бреттон-Вудсские соглашения (подписанные главами всех значимых государств мира), но и совершил уголовно наказуемое деяние (мошенничество) в обычном гражданско-правовом смысле — решением государственной власти разрешил частному банковскому сообществу (ФРС) не платить по своей задолженности перед иностранными контрагентами — центральными (государственными!) банками других стран.