РОЛЬ ЛОГИКИ В ПРОЦЕССЕ ДОКАЗЫВАНИЯ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ

ЛОГИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ДОКАЗЫВАНИЕ

СООТНОШЕНИЕ ПОЗНАНИЯ И ДОКАЗЫВАНИЯ ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ

В каких формах происходит познание и доказывание в уголовном процессе? Источников человеческого познания только два: опыт и разум, иными словами — прямое наблюдение познаваемого и умозаключение. Поэтому всякое познание происходит в неразрывном единстве непосредственного (эмпирического) и опосредованного (логического).

Непосредственное наблюдение — метод, опирающийся на чувственные познавательные способности человека, но в наблюдении постоянно проявляется и рациональная способность в форме установок. Именно мысль придает особую остроту органам чувств человека. Как отмечал А. Тренделенбург, «наблюдение только потому является источником знаний, что забегающая вперед мысль руководит в нем нашим вниманием»^[1].

Большинство элементов, содержащихся в познании наблюдаемого предмета, познается нами не непосредственно, с помощью органов чувств, а опосредованно, с помощью мгновенного умозаключения. «Положим, — писал Дж. Ст. Милль, — я утверждаю, что слышу человеческий голос. В обыкновенном разговоре это было бы признано за прямое восприятие. Однако действительное восприятие состоит лишь в том, что я слышу звук. Что звук есть голос и что голос этот есть голос человека, не восприятие, а выводы»^[2]. Взаимопроникновение разума и чувств состоит в том, что даже самые элементарные познавательные акты практически невозможны без мышления, а самые абстрактные мыслительные процессы насыщены чувственными элементами, исходят из них.

Соответственно двум формам познания (эмпирическое и логическое) известно непосредственное и логическое доказывание.

Непосредственное доказывание имеет место в том случае, когда для удостоверения отдельного положения достаточно непосредственно воспринять тот или иной предмет и предъявить его другим лицам, тем самым подтвердив справедливость доказываемой мысли. Так, можно доказать наличие или отсутствие дефектов в одежде, осмотрев и предъявив эту одежду.

Рациональное логическое доказывание имеет место тогда, когда объект мысли недоступен восприятию, когда получение знаний и их удостоверение происходит при посредстве других предметов и сведений о них. Тот же факт может быть установлен и удостоверен документом мастерской о приеме одежды в ремонт, показаниями мастера и т.п.

Поскольку между моментом расследования уголовного дела и событием преступления всегда существует определенный разрыв во времени, область применения эмпирического доказывания значительно меньше логического, но все же не исключается. Поэтому не совсем верным представляется утверждение Л.Е. Владимирова, что «все, что совершается вне нас и в наше отсутствие, может быть познано только посредственно, если, конечно, познание в данном случае вообще возможно»’.

Познание обстоятельств преступного события происходит преимущественно, но не исключительно опосредованным путем. Конечно, ни один очевидец не может наблюдать всех обстоятельств преступления, подлежащих доказыванию в совокупности — приготовительных действий, сговора участников, субъективной стороны, причинной связи между действием и результатом и т.д. Все это устанавливается, доказывается при посредстве других фактов, а последние — через информацию о них. В указанном смысле доказывание в уголовном процессе есть опосредованный процесс. Но путь непосредственного наблюдения в уголовно-процессуальном доказывании не исключен в отношении отдельных фрагментов преступления, которые сохранились к моменту расследования и могут быть доступны для непосредственного восприятия, например в тех случаях, когда следователь воспринимает факты, входящие в круг обстоятельств, подлежащих установлению по делу, — материальные последствия совершенного преступления (обгоревший дом, сломанная машина, обезображенное лицо потерпевшего и т.п.). Использование непосредственного восприятия фактов, имеющих юридическое значение и являющихся доказательствами, имеет место, например, и в результате проведения таких следственных действий, как опознание, следственный или судебный эксперимент. Так же непосредственно воспринимаются факты, относящиеся к поведению в суде участников уголовного процесса и др.

Хотя собирание сведений об обстоятельствах, имеющих значение для дела, и является обязательным элементом процессуального доказывания, некоторые обстоятельства, предусмотренные ст. 73 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ^[3] (далее — УПК РФ), как «подлежащие доказыванию», могут быть выявлены не путем доказывания в процессуальном смысле, а иным. Речь идет прежде всего об обстоятельствах, форма выявления которых может быть связана с констатацией их общеизвестности.

Общеизвестные факты освобождены от доказывания в силу того, что их истинность очевидна, а доказывание является излишним. В любой отрасли знаний существуют положения, принимаемые без доказательств, благодаря этому достигается экономия интеллектуальных усилий, поскольку отпадает необходимость доказывать каждое утверждение самостоятельно. Общеизвестны, например, определенные физические, химические, технологические свойства и признаки вещей: стекло нетрудно разбить камнем, стиральный порошок токсичен и т.п. Поэтому, когда в одном из судебных заседаний ответчики по делу возражали, что их сын, учащийся младших классов, не мог перебить стекла в десятках окон школы, что они не знали о ядовитости стирального порошка и потому насильно напоили ребенка истца, судьи справедливо отклонили их доводы, указав на общеизвестность данных фактов^[4].

Естественный ход развития событий, естественный порядок вещей лежит в основе фактических презумпций — положений, принимаемых временно за истинные, т.е. до возникновения сомнения. Как отмечал А. Шопенгауэр, «в каждом единичном явлении есть существенное и потому общее целому классу, от этого всякая вещь выступает представительницей своего рода»¹. Например, взрослый человек способен различать в дневное время цвет сигнала, показания прибора, наличие кого-либо на линии движения транспортного средства или линии прицеливания. В таких случаях выявление некоторых обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, возможно не через собирание органом расследования сведений, на основе которых затем делаются ретроспективные выводы об этих обстоятельствах, а путем получения этих выводов в «готовом виде».

Следует оговориться, что речь в данном случае идет, во-первых, лишь о некоторых обстоятельствах, а не о системе в целом (виновность лица, в частности, должна быть доказана в процессуальном порядке). И, во-вторых, в каждом конкретном случае общеизвестность наличия признака, свойства, присущего классу объектов в целом, может быть оспорена — например, может иметь место расстройство психики, нарушение органов зрения и т.д.

С логической точки зрения общее положение считается опровергнутым, как только обнаруживается хотя бы одно ошибочное следствие, т.е. несостоятельность любого следствия некоторого положения автоматически означает ложность этого положения. Так, существует фактическая презумпция вменяемости, в силу которой каждое лицо считается вменяемым, пока не будет доказано противоположное. Вменяемость лица специально по каждому уголовному делу не доказывается. Лишь тогда, когда имеются данные о неспособности лица понимать значение своих действий и руководить ими, вменяемость лица опровергается этими данными. В этом случае «готовый» вывод обязательно проверяется путем доказывания в процессуальном смысле.

Также не подлежат доказыванию обстоятельства, установленные ранее вступившим в законную силу приговором (ст. 90 УПК РФ), т.е. преюдициальные. «Презумпция истинности судебного решения лежит в основе признания его таковым законодателем, само же законодательное признание решения истинным делает указанную презумпцию преюдицией»². В таких случаях речь идет о недопустимости повторного установления фактов, уже доказанных компетентными органами. Но и здесь преюдициальные обстоятельства, согласно ст. 90 УПК РФ, не подлежат доказыванию только в том случае, «если эти обстоятельства не вызывают сомнения суда».

В процессе предварительного расследования и судебного разбирательства уголовных дел устанавливаются обстоятельства, входящие в предмет доказывания. Р.С. Белкин и А.И. Винберг определяли доказывание как «выяснение связей между данным явлением, фактом и обосновывающими его другими фактами, явлениями»^[5]. Данное определение вызвало дискуссию. Так, Ф.Н. Фаткуллин, считая это мнение односторонним, утверждал, что в уголовном процессе не может быть ни априори данных фактов, ни заранее известных явлений, обосновывающих эти факты^[6].

Подобное утверждение вряд ли можно считать состоятельным, поскольку, во-первых, наличие хотя бы минимального запаса знаний о предмете является необходимой предпосылкой успешных действий с ним. Во-вторых, большая часть знания приобретается человеком не непосредственно из практики, опыта (апостериори — «после опыта»), а априори («до опыта», «вне опыта»), поскольку отдельный человек не в состоянии получить все знания через личный опыт, свою практическую деятельность. Значительная часть информации приобретается, конечно, непосредственно из внешнего мира. Личностная практика субъекта (практическое взаимодействие с объектами) создает базу для наращивания информации, для ее оценки и переработки. Тем не менее большинство обобщений, имеющихся у индивидов, приобретается опосредованно. Истинность законов, аксиом подтверждается практикой человечества, поэтому не нуждается в новом подтверждении. Например, несовпадение папиллярных узоров у разных людей не доказывается всякий раз, когда в этом возникает необходимость. Это было известно и до нас (априори), мы используем это готовое знание в своих целях.

По большей части «обосновывающие другие факты, явления» — это и есть общественно полезный результат человеческой практики, который используется при доказывании. В уголовном процессе не может быть априори данных фактов, все факты по каждому конкретному делу должны выявляться в полном объеме, но для обоснования выводов неизбежно используются знания, полученные в готовом виде из обобщенной практики предшествующих поколений, в этом и проявляется преемственность знания.

Уголовно-процессуальное доказывание выступает в качестве способа познания только фактических обстоятельств дела, имеющих значение меньшей посылки для логических выводов. Большей посылкой таких выводов являются установленные положения (обобщенное знание, презумпции, нормы права, правовые аксиомы и т.д.), не нуждающиеся в доказательстве. Благодаря науке, которая в своих законах и принципах закрепляет общественно-историческую практику человечества, суждение может быть обосновано логически, путем выведения из уже установленных положений.

В доказывании органически сочетаются две равноценные стороны — мыслительная и практическая. Мыслительная (логическая) сторона доказывания подчинена законам логического мышления, практическая (процессуальная) деятельность подчинена предписаниям правовых норм и основана на них.

Процессуальное доказывание нельзя трактовать в качестве либо только мыслительной, либо только практической деятельности. Противопоставление и отделение практического от логического лишено смысла. Несомненно, проверка истинности суждений обязательно принимает логическую форму и без логики не может быть осуществлена. Практическое действие как таковое не может войти в доказательство, оно должно быть осмыслено человеком и включено в логический процесс. Результаты практического акта осознаются в форме суждений, объективная истинность которых становится непосредственно достоверной в силу чувственно-материального характера практики. Эти суждения включаются в логический процесс рассуждения, протекающего по определенным законам и формам^[7].

Уголовно-процессуальное доказывание можно определить как логико-практическую деятельность, протекающую в предусмотренной уголовно-процессуальным законом форме, заключающуюся в обосновании выводов, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела.

• [1] Тренделенбург А. Логические исследования / пер. Е. Корша. М.: Тип. Грачева И.К., 1868. С. 300.
• [2] Милль Дж. Ст. Система логики: в 2 т. / под ред. П.Л. Лаврова; пер. Ф. Ре-зенер. СПб.: М.О. Вольф, 1865-1867. Т. 1. С. 139. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула: Автограф, 2000. С. 38.
• [3] См.: Российская газета. 2001. 22 дек.
• [4] См.: Зайцев И., Афанасьев С. Бесспорные обстоятельства в гражданских делах // Российская юстиция. 1998. № 3. С. 26. Шопенгауэр А. Новый паралипоменон. М.: Эксмо-Пресс, 2000. С. 319. Арсеньев В.Д. О фактах, не подлежащих доказыванию в процессе уголовного судопроизводства// Правоведение. 1965. № 1. С. 10.
• [5] Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание. М.: Юрид. лит., 1969. С. 6-7.
• [6] См.: Фаткуллин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. 2-е изд., доп. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1976. С. 16.
• [7] См.: Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки. М.: Мысль, 1974. С. 165.