Анализ научных трудов западных ученых по русской социологии

Первым на Западе, кто проявил серьезный интерес к российской социологии, был Юлиус Геккер^[1]. В 1915 г. в Нью-Йорке он опубликовал книгу «Российская социология. Вклад в историю социологической мысли и теорию»^[2], поставив задачу дать по возможности полную картину развития социологии в России и показать ее самобытный характер. В своей книге он рассмотрел все ее направления и теоретические труды русских ученых — от П.Л. Лаврова до социологов начала XX в.

В западной социологической литературе предпринимались и другие попытки анализа и оценки русской социологии, но все они были менее значительными, чем у Ю. Геккера. Автором одного из таких трудов был Казимир фон Келлее-Крауз, которому принадлежит обозрение основных идей русской социологии, включающее довольно ограниченный круг имен: П.Ф. Лилиенфельд, Л.И. Мечников, П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Н.И. Кареев, М.М. Ковалевский. Этот труд интересен тем, что в нем автор оценивает русских социологов с точки зрения вклада, внесенного каждым в мировую социологию, в развитие эволюционного подхода к социальным явлениям, в учение о солидарности, концепции прогресса, идей психологизма.

Солидное исследование по русской социологии и общественной мысли в России до 1917 г. принадлежит А. Вукиничу^[3]. Начало социологии в России датируется здесь 1861 г. и рассматривается в тесной связи с происходившими в России событиями: реформой 1861 г., общественными движениями, деятельностью крупных мыслителей и публицистов. Он видит проявление русской специфики в явлении нигилизма, характерном для поколения молодежи России 60-х годов^[4].

Особое внимание в связи с этой темой уделено произведению Тургенева «Отцы и дети». В главе, посвященной начальному этапу развития социологии в России, Вучинич обращается к наследию Герцена, Огарева, Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Серно-Соловьевича, использует труды известных русских историков Карамзина, Соловьева и Ключевского.

Первые шаги русской социологии Вучинич связывает с именами Ножина и Щапова, Лаврова и Михайловского. Содержание отдельных глав книги составляет анализ нескольких особо заметных событий: становление научной социологии, субъективная социология, социальная теория анархизма, марксистская социология, философия истории в ее отношении к социологии. Предмет еще трех глав составляют персоналии, которые подобраны как выразители наиболее ярких тенденций, характерных для истории русской социологии: Б.А. Кистяковский с его социологическим синтезом, М.М. Ковалевский, соединивший в своих исследованиях исторический и социологический материал, и А.А. Богданов, который, как отмечает Вучинич, сочетал в своей социологической концепции элементы марксизма и неопозитивизма.

Несмотря на избирательное отношение автора к материалу русской социологии (в ней отсутствуют главы, посвященные натуралистическим течениям в позитивистской социологии России, нет целостного анализа неокантианской социологии) книга Вучинича является одной из наиболее серьезных работ, написанных о русской социологии за рубежом. Его труд отличается фундаментальностью, высокой степенью компетентности в вопросах, которыми он занимается, и стремлением к объективности оценок. В целом же работы западных авторов, посвященные истории русской социологии, немногочисленны. К тому же они, в лучшем случае, дают лишь краткие и не всегда самые важные сведения о ней в общих трудах по истории мировой социологии. Примером подобного рода изданий может служить опубликованная в Англии книга X. Мауса «Краткая история социологии», в которой развитию социологии в России отведено всего несколько страниц^[5].

Русский материал в очень ограниченном объеме иногда включается в зарубежные справочные издания, энциклопедические словари. Приводимые в них данные слишком лаконичны и потому не могут дать представления о русской социологии как крупном явлении в мировой науке. В зарубежных изданиях можно встретить иногда работы, посвященные деятельности отдельных русских социологов. Но таких работ мало, они, как правило невелики по объему и в своей совокупности они не могут составить полной картины, хотя каждая из них сама по себе интересна и представляет научную ценность. Французский социолог

Р. Вормс посвятил одну из своих статей своему русскому другу и коллеге М.М. Ковалевскому. Есть публикации других авторов, посвященные Е.В. де Роберти, Я.А. Новикову и другим русским социологам. Среди работ подобного рода выделяется исследование современного американского ученого, автора трудов по русской истории Дж. Биллингтона, посвященное творчеству Михайловского. «И, тем не менее, для историка социологии это всего лишь случайный набор фрагментов, а не систематический анализ особенностей развития и состояния русской социологии»¹.

Некоторое оживление в изучение социологии России принесла новая волна эмиграции из России во второй половине XX в. Покинувший Советский Союз в 1974 г. В. Шляпентох начинает публиковать в США работы о политике и социологии в нашей стране. Основное внимание в них уделяется роли государственной политики и КГБ в развитии социологии, политической ориентации советских социологов, отношению политической элиты и партийного аппарата к социологии, отношениям между социологией и диссидентским движением, социологией и естественными науками². В Германии труды по истории русской социологии публикует Н.В. Новиков. Наряду с выходцами из СССР круг западных авторов, изучающих русскую социологию, постепенно расширяется. В 60-е гг. был подготовлен к печати сборник «Советская социология», в котором опубликованы статьи нескольких авторов из СССР (Г.В. Осипова, А.Г. Здравомыслова, В.А. Ядова и др.). Стали появляться различного рода обзоры, рецензии, библиографические издания, отражающие состояние социологии в нашей стране. Впервые в истории мировой социологии в международном энциклопедическом издании по военной социологии появилась статья по истории военной социологии в России, написанная современным русским социологом И.В. Образцовым. Но, тем не менее, признавая определенный сдвиг в области взаимоотношений русской и западной социологии, мы пока не можем говорить о масштабных переменах. А курс, взятый сегодня на подражание западным образцам во всех сферах жизни, в том числе в науке и культуре, вновь отодвигает отечественную социологию на периферию. В среде социологов России все еще бытует мнение, что все достижения классического периода русской социологии — это лишь факт истории науки и не более того. Однако в своей монографии «Анализ личности в российской социологии: история и современность» мы призваны доказать обратное³.

• 1 Кукушкина Е.И. История социологии. М.: Высшая школа, 2009. С. 481.
• 2 Кукушкина Е.И. История социологии. М.: Высшая школа, 2009.
• 3 Оганян К.К. Анализ личности в российской социологии: история и современность. М.: ИНФРА-М, 2015. — 351 с.

• [1] Юлиус Геккер (1881-1938), американский и российский исследователь русской социологии, малоизвестен даже в кругу отечественных специалистов. Во многом это объясняется языковым барьером, ведь оба издания его «Русской социологии», вышедшие еще в начале прошлого века, не переведены на русский язык. Личность Геккера весьма любопытна. Мы располагаем лишь скудной информацией о нем, но даже это дает понять, что он — человек с незаурядной биографией. Геккер был уроженцем Санкт-Петербурга, но как ученый сформировался в Америке.
• [2] Hecker J.F. Russian sociology. A contribution to the history of sociological thought and theory / With a foreword of Sidney Webb. New York: The Columbia University Press, 1915.
• [3] Vucinic А/ Social Thought in Tsarist Russia. The Quest for a General Science of Society. 1861-1917/.Chicago, 1976.
• [4] Кукушкина Е.И. История социологии. M.: Высшая школа, 2009. С. 482.
• [5] См.: Maus Н. A Short History of Sociology. L, 1962.