ЦЕЗАРИЗМ КАК ФОРМА СТОЛИЧНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Наступление эпохи цивилизации и рост больших городов приводит к тому, что деревня приходит в упадок, в результате чего гибнет в конечном счете и сам город. В городе получает развитие новый тип человека — «интеллектуальный кочевник».

Безусловное господство города над деревней приводит к тому, что люди стремятся поселиться в городах, городское население значительно превышает сельское. Шпенглер так описывает этот процесс: «Вначале, там, где цивилизация движется к полному расцвету, т. е. сегодня, — высится чудо мировой столицы, этот великий каменный символ всего бесформенного, чудовищного, великолепного, надменно распространяющегося вдаль. Оно всасывает в себя потоки существования бессильной деревни... Дух и деньги празднуют здесь свою величайшую и последнюю победу»¹.

Шпенглер повествует о тяжелых последствиях господства «мировых городов», подавляющих провинцию, учреждающих культ денег и пренебрежение к традиции^{[1] [2]}. Сущность цивилизации вслед за Ницше Шпенглер видит в «переоценке всех ценностей»: «Когда Ницше впервые написал о “переоценке всех ценностей”, он наконец-то дал формулировку для духовного движения этого века, в середине которого мы живем. Переоценка всех ценностей — это внутренний характер любой цивилизации. Она начинает с того, что все формулы прежней культуры перетолковывает, начинает понимать совершенно иначе. Она ничего не создает, а только придает другой смысл»*¹. В период цивилизации, по мнению Шпенглера, начинает цениться голая сила, а идеалы и теории уходят на второй план. Даже старые идеалы свободы и демократии теряют свою привлекательность. Многие люди начинают избегать участия в политике и занимаются только своими частными делами, что позволяет отдельным личностям формировать политику целых государств в соответствии со своими частными семейными интересами. Политики же становятся все более расчетливыми и практичными.

Для анализа политических процессов периода цивилизации Шпенглер использует понятие «цезаризм», которому он дает следующее определение: «Цезаризмом я называю такой способ управления, который, несмотря на все государственно-правовые формулировки, вновь совершенно бесформен по своему внутреннему существу... Дух всех этих форм умер. И потому все учреждения, с какой бы тщательностью ни поддерживались они в правильном состоянии, начиная с этого момента не имеют ни смысла, ни веса. Значима лишь всецело персональная власть...»¹ В истории европейской культуры цезаризм начинается в XX веке: «Печальное шествие улучшателей мира, которое, начиная с Руссо, неуклюже проходит через эти столетия, закончилось, оставив после себя в качестве единственного памятника своего существования горы печатной бумаги. На их место приходят цезари. Большая политика как искусство возможного, далекое от всех систем и теорий, как умение знающе использовать факты, управлять миром...»^{[3] [4]}

Для того чтобы увидеть, насколько Шпенглер опирался на Платона в таком понимании цезаризма, вспомним некоторые идеи платоновской философии. Согласно Платону, демократия как анархическая власть массы сменяется тиранией — властью преступников, людей, движимых самыми низменными страстями. Греческий философ подробно описывает обстоятельства господства тиранов. Основная масса населения в своем стремлении к свободе отучается подчиняться властям и государству. Законы перестают соблюдаться. Каждый живет лишь своими частными интересами. Эти последствия демократического правления позволяют наиболее циничным демагогам захватить власть в государстве. Постоянно находясь под властью низменных вожделений, они начинают беззастенчиво грабить и убивать, используя иностранцев в качестве охраны. В результате такой политики тираны не только уничтожают всех благородных, богатых и образованных граждан, но и само существование государства делают бессмысленным, ибо большинство граждан становятся жертвами произвола и лишаются основ их существования — чести, собственности и жизни. В конце тираны начинают вести кровопролитные войны между собой, что приводит государства к их полному краху.

Как и у Платона, у Шпенглера в политике эпохи цезаризма преобладают частные интересы правителей. Люди замыкаются в себе, что позволяет тем, кто встал на путь вооруженного насилия, безнаказанно грабить и убивать. Все это означает для Шпенглера не что иное, как конец истории, возврат к внеисторическому бытию, к первобытной природе.

Давая такое описание эпохи цезаризма, Шпенглер имел перед глазами эпоху разложения Римской империи. Именно тогда появились в политике такие фигуры, как Юлий Цезарь, которые, опираясь на силу своих войск, вели войны для сбора огромных богатств. На фоне могущества Рима все другие политические образования потеряли свое значение и превратились в огромные провинции, политический порядок в которых поддерживался исключительно грубой силой пребывающих там римских войск.

В эпоху цезаризма на политику все больше начинает влиять городская масса, или так называемое четвертое сословие. Эта масса состоит из отбросов всех слоев, неудачников и авантюристов, которые не хотят или не могут организовать свою жизнь как все нормальные люди. Они ищут альтернативные формы жизни и готовы паразитировать на теле общества. Эта городская масса становится решающей во всякого рода бунтах, грабежах, других преступлениях. Она способна полностью парализовать общественную жизнь.

Описание Шпенглером городской массы во многом совпадает с платоновскими описанием «трутней», которые паразитируют на теле общества и приводят его в конечном счете к гибели¹. Для Шпенглера масса — это «нечто абсолютно бесформенное, с ненавистью преследующее любого рода форму, все различия в ранге, всякое упорядоченное владение, упорядоченное знание... Масса — это конец, радикальное ничто»^{[5] [6] [7] [8]}. Масса — «кочевники мировых столиц», полностью утратившие свои корни. Эта масса путем перманентных революций снижает уровень культуры до этнографического, что означает конец истории «высокой культуры»'*.

Для обозначения массы Шпенглер использует различные термины'¹, но роль ее в развитии «высокой культуры» однозначно негативная. Целью массы является разрушение культуры и возвращение общества в хаос внеисторического, биологического существования. Не случайно приход массы к власти в период цивилизации приводит к окончательному разрушению государственных и культурных форм: «В больших городах... собираются отряды населения, утратившего почву, находящегося вне каких-либо общественных связей. Они не ощущают своей принадлежности ни к какому бы то ни было сословию, ни к какому бы то ни было профессиональному классу, в глубине души даже к рабочему классу они не принадлежат, хотя оказываются вынужденными работать; по своему инстинкту сюда могут относиться члены всех сословий и классов — стронутые с земли крестьяне, литераторы, разорившиеся деловые люди, но прежде всего сбившаяся с пути аристократия»¹. Эти слои, чуждые всякой истинной культуре, потрясают культурное здание до основания и объявляют войну всем остаткам культурного общества. Они принципиально отвергают зрелые формы культуры, ненавидят все духовные и культурные ценности.

Это люди с низменной моралью, которые злы на окружающее их общество. Шпенглер пишет: «Из любого общества постоянно падают вниз опустившиеся элементы: использованные семьи, павшие члены высших родов, неудачники, больные духовно и телесно, — они собираются, сидят в пивных, помогают при переездах, участвуют в драках. Все они выродки, люди, у которых в теле отсутствует активная раса, а голова их наполнена требованиями своих прав и местыо за свою неудачную жизнь, их главной частью тела является рот. Это дрожжи больших городов, собственно плебс, подземелье в любом смысле, которое организуется по принципу умышленного противостояния во всем большому и порядочному миру, объединяясь в ненависти к нему: здесь можно встретить представителей политической и литературной богемы, выродившихся дворян... несостоявшихся ученых, искателей приключений и спекулянтов, преступников и проституток, воров, сумасшедших вперемежку с несколькими грустными мечтателями о каких-нибудь абстрактных идеалах»^{[9] [10]}. Всех их связывает неясное чувство мести, отсутствие чести и долга, а также не знающая преград жажда денег без работы и прав без обязанностей.

Шпенглер противопоставляет этим людям качества культурного человека: «В гордости и спокойствии переносимая нищета, молчаливое выполнение обязанностей, отречение для службы задаче или убеждению, величие в несении судьбы, верность, честь, ответственность, деловитость — все это постоянно осуждается как “унижение и оскорбление”»¹.

Благодаря своей мобильности масса городских низов использовалась финансовыми кругами для давления на правительство, но, заметив свою силу, стала все настойчивее требовать для себя «хлеба и зрелищ». Несмотря на то что буржуазия и масса оказываются во время революции едины в своей борьбе со старыми порядками, «третье сословие» постоянно стремится отмежеваться от «четвертого». Шпенглер пишет: «Буржуазия с неподдельным страхом уклоняется от этой толпы, более всего желая, чтобы ее с ней не путали... однако иод напором событий провести границу оказывается невозможно... Толпа эта пробивается в ее ряды и на самую верхушку, в преобладающем большинстве случаев только и решая успех дела и очень часто оказываясь способной утвердиться в достигнутом положении»^{[11] [12] [13]}.

Являясь движущей силой всевозможных революций и беспорядков, городская масса способна активно вмешиваться в ход политических событий, и не только во время выборов, но и путем проведения демонстраций и всякого рода провокаций. Правительство, чтобы хоть как-то угодить этой толпе, вынуждено тратить большие средства на бесплатные раздачи и индустрию развлечений. Находимые для этого огромные финансовые средства берутся за счет безжалостной эксплуатации слабых в военном отношении стран. Империализм становится нормой международных отношений.

Шпенглер соглашается с Платоном в том, что цезаризм вырастает на почве демократии¹, но в отличие от греческого философа, однозначно осуждающего тиранию, Шпенглер восхищается цезаризмом, который напоминает ему черты идеализируемого им абсолютного государства. Цезаризму, по мнению Шпенглера, свойственна «забота», идея «служения», высокий уровень моральных требований.

Таким образом, видно, что цезаризм у Шпенглера соответствует платоновской тирании и является последним государственным устройством, завершающим политический цикл «высокой культуры»^[14]. Указывая на позитивные стороны цезаризма, Шпенглер забывает, что цезаризм представляет собой тиранию, т. е. худший вид правления, который по Платону приводит государство к полнейшему упадку. Будущие цезари у Шпенглера — это выдающиеся личности, которые, опираясь на свои частные армии, борются между собой за власть и богатство. Поскольку старые сословные нравы уже не существуют, то эта борьба ведется без правил, со всей жестокостью и даже дикостью. В этой жестокой борьбе уничтожаются остатки прежней культуры. Тем не менее в цезарях Шпенглеру нравится их сила, их готовность бороться и рисковать, их амбиции и высокий моральный уровень.

Как бы ни восхвалял Шпенглер будущих тиранов, от этого сущность их политического правления не меняется, а состоит она прежде всего в единоличном правлении, когда к власти приходят не по наследству или по установленной законом процедуре, а опираясь на вооруженную армию своих рабов. Именно поэтому тиран, как только он достигает власти, начинает беззастенчиво расходовать ресурсы государства на свои личные цели, чем подрывает основы политического правления. Кроме того, обладая неограниченной властью, он методически уничтожает всех честных и добродетельных людей, отдает их и весь народ на растерзание своим преступным приверженцам. Шпенглер отмечает, что чем циничнее эти цезари, чем сильнее они хотят власти ради власти, тем больше у них шансов на успех. Ясно, что, основываясь на таких моральных установках, цезари не могут создать ничего позитивного, а только израсходовать, растратить богатства прежней культуры.

Характеристика Шпенглером цезаризма как формы политического правления массы в целом совпадает с описанием Платоном периода тирании. Как и для Шпенглера, для Платона этот период является завершающим, приводящим к краху государства и общества^[15]. В отличие от Платона Шпенглер в целом позитивно относится к цезаризму, который должен сменить ненавистную ему демократию. При этом сам факт конца государственности, к которому ведет цезаризм, не смущает Шпенглера, поскольку общая пессимистическая установка его политической социологии.

Литература

Платон. Сочинения. М., 1971. Т. 3. Ч. 1.

Шпенглер О. Закат Европы. М., 2004.

Шпенглер О. Годы решений. М., 2005.

История теоретической социологии. В 5 томах. Т. 1. От Платона до Канта. М, 1995.

Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М, 2001.

• [1] Spengler О. Der Untergang des Abendlandes: Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte. M?nchen, 1963. S. 448
• [2] Применительно к «фаустовской» культуре цивилизационная стадия запечатлевается во всеобщей технизации мира, губящей все творческое и живое. Шпенглер винит технику во всех бедах человечества в современную эпоху, поскольку, по его мнению, техника разрушает культуру и порождает человека массы, ненавидящего все «благородное», присущее прошлой истории.
• [3] Spengler О. Der Untergang des Abendlandes: Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte. M?nchen, 1963. S. 1101.
• [4] Spengler O. Jahre der Entscheidung: Deutschland und die weltgeschichtliche Entwicklung. M?nchen, 1933. S. 14.
• [5] См.: Платон. Сочинения. М., 1971. Т. 3. Ч. 1. С. 383.
• [6] Spengler О. Der Untergang des Abendlandes: Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte. M?nchen, 1963. S. 1004.
• [7] 1 Критика Шпенглером современного общества строится главным образом на негативных последствиях политического господства массы.
• [8] «Пролетариат» (не следует смешивать с рабочими, которые относятся, по Шпенглеру, к «профессиональным классам»), «сброд», «подонки», «чернь» (см.: Spengler О. Der Untergang des Abendlandes: Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte. M?nchen, 1963. S. 1058).
• [9] Spengler О. Der Untergang des Abendlandes: Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte. M?nchen, 1963. S. 1058.
• [10] Ibid. S. 66.
• [11] Spengler О. Der Untergang des Abendlandes: Umrisse einer Morphologie der Weltgeschichte. M?nchen, 1963. S. 67.
• [12] Ibid. S. 1058.
• [13] Cm.: Stutz E. Die philosophische und politische Kritik Oswald Spenglers. Z?rich, 1958. S. 166.
• [14] В. Л. Цымбурский заметил, что характеристика Шпенглером цезаризма как последнего политического устройства «высокой культуры» не разделяется Арнольдом Тойнби: «Для Шпенглера поту сторону каждой мировой империи попросту конец “высокой культуры”... Для него “высокая культура" как “судьба”, как жесткий алгоритм заканчивается вместе с Империей, с ее Мировым Городом... Напротив, Тойнби склонен в смерти универсального государства... оптимистически усматривать муки рождения дочерней цивилизации» (см.: Цымбурский В. Л. Сколько цивилизаций? (С Ламанским, Шпенглером и Тойнби над глобусом XXI века) // Pro et Contra. 2000. № 3. С. 179).
• [15] См.: Платон. Сочинения. М., 1971. Т. 3. Ч. 1. С. 382.