Методологические проблемы применения математических методов в социологии

Предметом исследования общей социологической теории выступает общество в целом с присущими ему законами функционирования и развития. Сформулированные в общей социологической теории законы и категории отражают существенные и необходимые связи между важнейшими структурными компонентами общества: экономикой, политикой и социальной сферой. Эти законы и категории к настоящему времени практически не формализованы.

Специальные социологические теории изучают формы проявления и механизмы действия в отдельных сферах жизни общества общих и специфических законов, характерных для данной страны или группы стран либо данного переходного периода, а также законы, которые действуют только в определенных социальных группах. В этих теориях уже имеется опыт применения математических методов и моделей.

Предметом специальных социологических теорий являются относительно самостоятельные сферы социальной жизни, отдельные виды социальной деятельности и социальных общностей, закономерности их функционирования и развития. Известны, к примеру, модели социальных потребностей, в которых были успешно применены математические методы.

Специальные теории выполняют роль переходных звеньев от общей социологической теории к эмпирическим социологическим исследованиям, проводимым в различных областях социальной реальности, в том числе с применением статистических методов. Знания, полученные в результате эмпирических социологических исследований, составляют эмпирический уровень социологического знания, служат эмпирической базой специальных социологических теорий и обеспечивают связь общей социологической теории с живой действительностью. Указанные уровни формируют вертикальный срез социологического познания.

Горизонтальный срез образует большое число отраслей социологии, которые изучают отдельные сферы жизнедеятельности общества и содержат накопленный богатый опыт моделирования, к примеру в социальной демографии. Необходимость дифференциации социологии на отдельные отрасли обусловлена многообразием социальных явлений и процессов, наличием в обществе относительно самостоятельных сфер материальной и духовной жизни.

Применение математики в основных отраслях социологической науки определяется спецификой этой науки, рассматривающей общество в его целостности, органической взаимосвязи экономической, социальной, политической, идеологической сторон его жизнедеятельности. При исследовании различных сторон и сфер жизнедеятельности общества социология выделяет свой специфический аспект, который часто трудно формализуем. Социологический подход к отдельным сторонам общественной жизни отличается от подхода частных общественных наук своей комплексностью, и часто это приводит к ошибкам при «лобовом» моделировании. Во-первых, это означает, что участники событий в любой сфере общественной жизни рассматриваются социологией как носители всей совокупности общественных отношений. Во-вторых, деятельность людей исследуется как единство объективных и субъективных факторов, а субъективные факторы слабо поддаются формализации. С одной стороны, социология учитывает объективные условия человеческого существования, объективные общественные отношения, в которые включена личность, объективные потребности, диктующие основные цели и направления ее деятельности. С другой стороны, она призвана исследовать субъективные факторы, мотивы, установки и ценностные ориентации, которые часто носят чисто качественный характер. Это характерно для всех уровней социологического знания.

Каждое учение, каждый шаг на пути познания — часть истины. Вместе с тем любая теория, в том числе хорошо формализованная, имеет границы применимости. Процесс познания непрерывен, в обществе всегда возникают новые явления, постепенно происходит рассогласование существующих теорий с действительностью. Поэтому их необходимо постоянно дополнять и развивать. Догматизация теории в конечном счете ведет в тупик.

Наряду с отдельными теориями на каждом этапе существует своя целостная научная картина мира, названная парадигмой. Эволюцию познания в целом можно рассматривать как смену парадигм^[1], переходные периоды между которыми характеризуются крупномасштабными флуктуациями и неустойчивостями. Такие периоды существуют и в развитии общества (революции, смутные времена). И именно они весьма трудны для описания языком математики.

В середине XIX в. сложилась новая парадигма — учение марксизма как обобщение существовавших в то время взглядов на природу и общество. К. Маркс широко использовал методы статистики. Согласно учению марксизма, несправедливое устройство общества, гигантский разрыв в уровне жизни обусловлены эксплуатацией человека человеком. При капитализме природа эксплуатации заключается в присвоении результатов неоплачиваемого труда — прибавочной стоимости. Маркс разработал модель прибавочной стоимости. Организация борьбы рабочего класса против господства капитала проходила под лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Философские основы марксизма, диалектический материализм соответствовали научным достижениям того времени. В первой половине XX в. марксизм в значительной мере определял направление общественного развития. Был образован СССР, произошло его становление как сверхдержавы. Образовался социалистический лагерь, провозглашена Китайская Народная Республика. Эти факты вроде бы подтверждали адекватность модели, созданной Марксом.

Вместе с тем марксизм, как всякая модель развития общества, имел границы применимости. В СССР во второй половине XX в. шел процесс догматизации марксизма, абсолютизации положений классиков, отрицания нового^[2]. Последовали неизбежная остановка развития теории, ее отрыв от потока реальной жизни. Подобно тому как Антей в известном древнегреческом мифе оторвался от матери-земли и потерпел поражение, казалось бы, непобедимая страна была «взята» без единого выстрела, голыми руками.

Применимость модели классического марксизма была обусловлена тремя условиями.

• 1. Общество вычленено из внешних факторов (состояния окружающей среды, географического положения, биосферы).
• 2. Бытие определяет сознание.
• 3. Определяющую роль играет классовая борьба.

Как будет показано ниже, эти условия в наше время нарушены, следовательно, нельзя говорить об адекватности марксистской модели для общества XXI в. Наступила качественно новая ситуация, потребовался учет новых обстоятельств, возникла необходимость обобщения теоретической модели Маркса.

В настоящее время существуют три подхода к развитию общества: формационный, цивилизационный и модернизационный.

Формационный подход. Этот подход сформулировал Маркс. Согласно модели Маркса, ход исторического развития определяется прежде всего материальными условиями жизни общества. В мире идет непрерывное совершенствование производительных сил. Единство и взаимодействие производительных сил и производственных отношений представляют общество на определенном этапе развития как общественно-экономическую формацию. Эволюция и смена формаций составляют содержание исторического процесса: первобытное общество => рабство => феодализм => капитализм => социализм => коммунизм. Это модель линейного развития вдоль одной оси координат. Переход от одной общественно-экономической формации к другой осуществляется через социальную революцию, которая является высшим проявлением классовой борьбы. Последняя при наличии антагонистических классов трактуется как движущая сила истории.

Модель Маркса рассматривала развитие человечества как последовательную смену общественно-экономических формаций, а происходившие события — под углом зрения взаимоотношений классов внутри общества. Другими словами, развитие — это движение в одномерном пространстве, при котором одна формация последовательно переходит в другую вдоль оси координат вплоть до конечной цели — коммунизма. Крушение мировой коммунистической системы в 80— 90-х гг. XX в. опровергло модель Маркса.

Цивилизационный подход. Параллельно с формационным подходом развивался цивилизационный, связанный с именами Н. Я. Данилевского (жившего в те же годы, что и К. Маркс), О. Шпенглера, А. Тойнби, Л. Н. Гумилева, С. П. Хантингтона. Однако длительное время он оставался в тени. В работах указанных авторов слабо использовалась математика.

Цивилизация, согласно Н. Н. Моисееву, определяется как общность людей, характеризуемая определенным набором ценностей (в том числе технологиями и навыками), системой общих запретов (табу), сходством (но не тождественностью) духовного мира и т. д. Важнейшее значение имеют традиции, жизненный уклад, память о прошлом, культура в целом. Цивилизации соответствуют определенным географическим зонам.

Начиная с Н. Я. Данилевского, развитие цивилизации сопоставляли с развитием живого организма и применяли модель жизненного цикла.

О. Шпенглер в книге «Закат Европы», пользовавшейся огромной популярностью после Первой мировой войны, отмечал как сходство жизненных путей различных цивилизаций, так и их специфику. Он детально исследовал качественные различия египетской, вавилонской, античной, мусульманской, индийской, китайской, западноевропейской и восточноевропейской цивилизаций.

Выдающийся русский историк Л. Н. Гумилев проанализировал различные фазы развития цивилизаций (этногенеза) от их зарождения до гибели. Он оценивал нормальный срок жизни цивилизаций приблизительно в 1500 лет. Как движущая сила развития цивилизации были выделены пассионарии — люди, которые стремятся изменить окружающее и способны на это. Гумилев также рассматривал цивилизации как структурные единицы антропосферы (понятие, характеризующее человечество на планете в целом). Здесь имеются определенные параллели с биосферой, элементами которой являются биоценозы, экосистемы, популяции. Соответствующими аналогами служат племена, этносы, суперэтносы (цивилизации). Как и в биосфере, необходимое условие устойчивости при этом — разнообразие. Процессы унификации ведут к неустойчивости. В отличие от прошлого в наше время основными элементами структуры устойчивого многополюсного мира становятся уже не государства (этносы), а цивилизации (суперэтносы). Эта аналогия привела к попыткам моделирования.

В основе устойчивости цивилизаций, занимающих территории крупных регионов, где может располагаться целый ряд государств, лежат характеристики культурно-исторической общности, которые связаны с глубинными слоями сознания. В наше время государства, относящиеся к той или иной цивилизации, постепенно вступают во все более тесные отношения. Ожидается, что со временем национальные государства исчезнут, каждая цивилизация превратится в единую политическую сущность, а процессы в мире будут во многом определяться взаимодействием основных цивилизаций (западной, конфуцианской, японской, исламской, индийской, православной, латиноамериканской, возможно, африканской).

В настоящее время Ю. Н. Яковец и Б. Н. Кузык широко пользуются математическими методами для моделирования цивилизаций.

Сейчас, когда существует более 220 государств, экономика которых находится в сильной зависимости от внешних факторов, возникает необходимость в различных формах регионального объединения. Создаются региональные экономические организации (в Западной Европе, Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и др.). В советское время СССР представлял собой своего рода образец такого регионального объединения, в котором были созданы единая энергосистема, единая сеть железных дорог и их управления, что давало возможность регулировать потоки электроэнергии, экономить ресурсы. В последнее время нарастают тенденции консолидации цивилизаций, осознания ими своего единства, общности интересов. В целом цивилизационная структура мира соответствует современному уровню производительных сил и обладает относительной устойчивостью.

Развитие цивилизации, ее особенности тесно связаны с характером духовного мира. Могут меняться облик страны, совершенствоваться техника, но эти процессы не означают ее коренной ломки и в основном сохраняют ее систему ценностей, хотя и накладывают отпечаток на внешние проявления цивилизации. Многие цивилизационные стандарты, в частности традиции, жизненный уклад, менталитет, весьма консервативны, и их изменение требует работы многих поколений. Субъективно движение вдоль координатной оси цивилизации можно рассматривать как путь к духовному идеалу.

Модернизационный подход. Процессы модернизации, согласно Н. Н. Моисееву^[3], определяются как процессы «совершенствования технологической и технической основы цивилизации и подстройки к ней общественных организационных структур». Эти процессы принято связывать с последними двумя веками истории. Однако, как пишет Моисеев, «в действительности же процесс модернизации — составляющая общего процесса развития человечества, если угодно, процесса антропогенеза, поскольку он связан и с преобразованием экологической ниши человека, и с изменением самого человека. Он проходит очень по-разному в разных частях планеты, в странах с разными цивилизациями. Это и есть проявление общих тенденций самоорганизации, роста разнообразия и сложности организации общества. Но до первой научно-технической революции процессы модернизации шли столь медленно, что практически не влияли на политическую и экономическую историю»¹.

Академик Н. Н. Моисеев был первым в мире математиком, построившим модель современного мира с целью показать катастрофические последствия ядерной войны.

Модернизация, не меняя значительно систему ценностей, задает уровень развития общества. Отставание в ней угрожает существованию страны. Так, во времена Петра I модернизация осуществлялась в интересах России как историческая необходимость, хотя одновременно шло усиление эксплуатации народных масс. Особенности современной модернизации рассмотрены Л. Ларушем^{[4] [5]}. Он исходит из того, что знания (модернизация) являются движущей силой истории:

«Где источник роста? Источник роста имеется лишь один. Взгляните на всю историю человечества, взгляните на его предысторию, относительно которой есть определенные свидетельства, восходящие к многолетней давности. Человеческий прогресс, от продолжительности жизни и плотности населения бабуинов до современного человека, базируется исключительно на открытиях и на передаче этих открытий, в форме культуры, от одного поколения к другому. Источник этих открытий один: сознание человеческого индивидуума. То же самое верно и в экономике»^[6].

Движение вдоль координаты модернизации можно трактовать как путь к конечной цели — ноосфере (сфере разума).

Тройственный подход. В целом формационный, цивилизационный и модернизационный подходы представляют собой три составляющие — своего рода трехмерную модель развития общества и дают возможность последовательного анализа общественных явлений на единой основе. При этом процесс развития может рассматриваться как движение в трехмерном пространстве с социальной, цивилизационной и модернизационной осями координат. Движения по различным составляющим происходят в разных измерениях. И здесь нет противоречия. На отдельных этапах на передний план может выходить то или иное направление, та или иная составляющая вектора, например социально-классовая. В странах Среднего и Ближнего Востока, переживающих ренессанс ислама, ведущая роль переходит к цивилизационной составляющей. Историческая заслуга Дэн Сяопина перед народом Китая заключается в том, что он понял решающую роль модернизации для страны и создал условия для ее ускоренного проведения. Решающий шаг в модернизации СССР был сделан при И. В. Сталине, впрочем, тогда уделялось внимание и двум другим составляющим. Модернизацию иногда отождествляют с вестернизацией, распространением западных стандартов жизни, поскольку современная модер- низационная волна пришла с Запада. Образ и уровень жизни Запада кажутся общепринятым стандартом, к которому стремятся многие. Однако, как отмечал Н. Н. Моисеев, в настоящее время потенциальные возможности западного индивидуализма в отличие от коллективистского менталитета близки к исчерпанию. Темпы модернизации на Востоке существенно превышают темпы Запада.

Указанные три составляющие определяют возможности развития каждой страны. Такой тройственный подход, по существу, реализуется в Китае, который достиг огромных успехов. Он получил там название тройного представительства. В докладе Председателя КНР Цзян Цзэминя, посвященном 80-летию КПК, этот подход характеризуется как развитие марксизма-ленинизма на основе идей Мао Цзэдуна и теории Дэн Сяопина¹.

Для триединой сущности (духовные традиции, социальная справедливость, разум) отмечалась определенная параллель со Святой Троицей (Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Дух Святой). Она также как бы соответствует тому, что человек одновременно живет в прошлом, настоящем и будущем. Триединая сущность человека отражена и в гармонии системы «дух — душа — тело»^{[7] [8]}.

В социологии выделяются не только уровни анализа социальных явлений и процессов, но и типы исследовательской, теоретической и прикладной деятельности.

В эмпирическом социологическом исследовании социолог имеет дело с отдельными фактами, фрагментами социальной реальности, ограничивается изучением частных явлений и процессов и по этой причине не может изучить всю совокупность социальных связей, в которую включен данный фрагмент, выработать целостное представление об изучаемом предмете. При этом любое эмпирическое исследование немыслимо без математической статистики. Ограниченность и фрагментарность эмпирического уровня исследования могут быть преодолены только при условии, что социолог основывается на положениях и принципах общей социологической теории, позволяющей соотнести изучаемое явление с целостной системой социальных связей и отношений, ибо последняя не может быть дана в эмпирическом исследовании. Основные социальные законы и закономерности, необходимые для научного понимания и объяснения социальных явлений, могут быть раскрыты лишь на уровне теоретического анализа, имеющего предметом исследования общество в целом. И в этом анализе большая роль принадлежит математике.

Однако наиболее общий уровень объяснения оказывается недостаточным, если перед социологом ставится цель изучения конкретных механизмов действия и форм проявления социальных законов и закономерностей в отдельных сферах социального целого. Для этой цели необходимо создать более детальную и развернутую картину изучаемого явления, смоделировать и объяснить его с наибольшими полнотой и точностью. Достижение подобной цели требует проведения эмпирических социологических исследований, осуществляемых с помощью различных методов и процедур, включая математическую статистику.

Большинство эмпирических социологических исследований, проводимых в настоящее время в России, имеет прикладные функции, т. е. наряду с теоретическими в них решаются практические задачи. Посредством таких исследований формируется (с помощью математики) социальная статистика, обобщается фактическая информация о различных процессах и явлениях общественной жизни, которая обогащает теоретическую социологию новыми фактами и способствует ее творческому развитию. Раскрывая механизмы действия и формы проявления социальных законов, эмпирико-прикладные исследования на основе математической обработки социальной статистики определяют взаимосвязь между целями общественного развития и реальными тенденциями изменения социальных групп, коллективов, социальных организаций и личностей.

Эмпирические социологические исследования по организационной структуре и характеру решаемых исследовательских задач значительно отличаются от традиционной теоретической исследовательской деятельности. Включая элементы теоретического знания, необходимые для предварительных сбора и анализа статистического материала изучаемого объекта, обобщения полученных результатов и т. п., эмпирическое социологическое исследование требует от социолога умения решать множество организационных проблем, профессионального владения специфическими исследовательскими приемами и навыками, необходимыми для получения первичных социологических данных методами математического анализа и моделирования.

Давая конкретную развернутую информацию об изучаемых явлениях, эмпирические социологические исследования опираются преимущественно на математико-статистический анализ эмпирических данных. Однако любое эмпирическое исследование обязательно предполагает теоретическое осмысление изучаемых явлений и соответствующую интерпретацию полученных результатов, в том числе адекватное математическое описание.

Вместе с тем логика построения социологического исследования подчиняется общенаучным критериям и нормативам, сформулированным в современной методологии и логике науки. Использование социологом специфических исследовательских методов, необходимых для получения конкретной информации (наблюдение, анкетирование, интервью, социальный эксперимент, анализ документов), само по себе еще не гарантирует истинности и научной значимости полученных результатов. Эта цель может быть успешно достигнута лишь в том случае, если социолог в достаточной мере овладел логико-мето- дологическими, статистическими и математическими приемами анализа эмпирических данных, необходимыми при формулировке гипотез исследования и осуществлении таких познавательных операций, как измерение, классификация, объяснение, моделирование и др. Разумеется, эти общенаучные методы исследования подвергаются в социологическом исследовании определенной модификации, обусловленной спецификой изучаемых объектов, но общая структура исследовательского процесса в социологии в своих наиболее существенных аспектах совпадает со структурой научного мышления, свойственного естественным наукам.

Как показал Н. Н. Моисеев, этап математизации дисциплины начинается тогда, когда науке не хватает естественного языка, с которого начиналось ее становление, когда возможности этого языка для прогресса науки оказались исчерпанными. Физика перешагнула этот рубеж в эпоху И. Ньютона: нельзя изложить классическую механику, не прибегая к языку математических моделей. Но введение нового языка всегда требует генеральной перестройки дисциплины.

Такая же картина наблюдается в настоящее время в социальных науках.

Появляются не существовавшие ранее разделы, меняются значение эксперимента, его направленность и т. д. С новым языком возникают новые критерии, происходит переоценка ценностей. Иными словами, идет естественное расширение языка научной дисциплины за счет включения в него элементов языка формализованного описания. Процесс этот весьма длительный и, по существу, бесконечный, ибо расширение языка содержательной научной дисциплины приводит к расширению математики, ее собственного языка, возможностей (которые немедленно начинают служить другим наукам), совершенствованию ее методов. Так возникает непрерывно действующая обратная связь.

Стремясь к достижению своих целей, человечество все более расширяет научный инструментарий. Этот процесс наиболее глубоко затронул физику, затем в какой-то степени его влияние ощутили и другие естественные науки — химия, биология и т. д. Еще в прошлом веке математические исследования оказались необходимыми экономике. Наконец, сейчас стало ясно, что «принципиально нематематических» дисциплин вообще не существует. Другое дело — степень математизации и этап эволюции научной дисциплины, на котором математизация становится необходимой. Сегодня многие гуманитарные науки — лингвистика, история, социология, политические науки — начинают испытывать потребность в математическом мышлении, во все большей степени начинают включать в арсенал своих методов исследования подходы, так или иначе связанные с природой математического мышления.

Наряду с разделением происходит обратный процесс — непрерывный синтез идей и методов разных научных дисциплин.

Именно на стыке научных «цивилизаций» появляются наиболее значительные новые исследования. Этот процесс особенно хорошо заметен в естественных науках. Химическая физика, физическая химия, молекулярная биология и т. д. — все это примеры, демонстрирующие диалектическое единство процессов дифференциации и синтеза человеческих знаний. Подобный процесс происходит в общественных науках.

Конечно, в общественных и гуманитарных науках подобные синтетические конструкции всегда более спорны, ибо здесь отсутствуют экспериментальная наглядность и возможность репродуцировать явление — особенности, играющие важную роль в естественных науках.

В гуманитарных исследованиях любое обобщение всегда имеет в своей основе неформализуемые процедуры. Кроме того, материал, с которым работают общественные и гуманитарные науки, не только велик по объему, но и, как правило, очень разнороден, в силу чего построение любых обобщающих теорий оказывается крайне сложным. Тем не менее история общественных наук знает примеры грандиозных синтетических конструкций. Марксистское учение об обществе, объединившее экономические, социальные и философские концепции, является одним из таких обобщений. Так же как и в естественных науках, процесс построения синтетических теорий в общественных науках оказывается в конечном счете главным итогом любых исследований. Это утверждение основано на признании материальности окружающего нас мира, объективности тех процессов, которые изучает человек.

Процесс синтеза происходит не только внутри гуманитарных и социальных наук. Возникают пограничные области и между естественными и общественными науками.

Последнее особенно знаменательно. В век научно-технической революции, когда энергетическая мощность человеческой цивилизации стала сравнимой с мощью процессов планетарного масштаба, невозможен и опасен любой технократизм. Оценка социальных следствий того или иного технического проекта может оказаться решающей при его общей оценке. Естественно-научные и социальные исследования оказываются в подобных условиях сплетенными в неразрывный узел. Потребность в подобных комплексных исследованиях привела к появлению новых научных направлений. Такие отрасли знания, как экономическая экология или экологическая экономика (до сих пор еще точное название этой дисциплины не сформировалось), системный анализ, уже фактически возникли. Их предметы исследования требуют объединения целого ряда естественно-научных и технических дисциплин с экономикой, социологией и т. д. Появляются исследования, связывающие проблемы антропогенеза, палеогеографии и палеоклимата; антропология и история материальной культуры «сотрудничают» с эволюцией ландшафтных характеристик и параметров биогеоценозов и т. п.

Особую роль в процессе синтеза наук играет математика. Она является инструментом, который позволяет решать разнообразные проблемы, возникающие внутри гуманитарных наук, средствами естественных наук, и оказывается одним из мостиков, объединяющих гуманитарное и естественно-научное мышление.

Такое единство есть основа развития научной культуры. И так было всегда. Только теперь, в век научно-технической революции, когда накопление человеческих знаний резко ускорилось, все главные черты процессов разъединения и синтеза обострились, сделались рельефнее.

Названные тенденции должны во многом деформировать традиционную стратегию создания и использования новых знаний. Среди особенностей процесса накопления новых знаний, которые проявляются в последние десятилетия, широкое использование математики, ее проникновение не только в естественные, но и в гуманитарные науки являются одними из самых ярких. Ее синтезирующая роль велика, поскольку с ее помощью духовные ценности, накопленный опыт и научная культура мигрируют из одной сферы интеллектуальной деятельности в другую.

Законы неживой природы сохраняют силу и по отношению к процессам, происходящим в общественной сфере. Но в гуманитарных и общественных науках действие их имеет специфику. Если в физике законы сохранения и другие принципы отбора «почти исчерпывают» содержание модели, определяют ее основное содержание, а эмпирические соотношения типа уравнения состояния только замыкают модель, то в общественных науках эти эмпирические соотношения играют основную роль. Законы сохранения — это лишь некоторое необходимое ограничение. Но особая роль опытного материала и отсутствие достаточно изученных принципов отбора — одна из особенностей математического описания процесса. Главная трудность состоит не в этом.

Мы полагаем, что модельное описание может использоваться и в общественных науках, только иной будет мера точности, иным будет требование практики к мере точности.

В общественных науках мы также имеем некоторое приближенное модельное описание процесса, происходящего в обществе. Но для этого описания используется другой язык. При анализе используемой модели мы получаем ее уточненное описание, «сжимая» множество возможных траекторий развития. Полученный результат считается законом. Это наше право — использовать те или иные термины, но смысл от этого не должен меняться. С данной точки зрения эмпирический закон — модельное описание процесса, справедливое в определенных узких рамках, в тех условиях, для которых проводится анализ.

Модели общественных процессов содержат огромное количество всякого рода неопределенностей. Поэтому их анализ не дает окончательных однозначных выводов, которые мы привыкли извлекать при исследовании хорошо поставленной физической или технической задачи. Существует мнение, что законы в общественных науках имеют характер тенденций. С этим следует согласиться. Именно тенденций. И это следствие, в частности, принципиальной нерефлексности тех кибернетических систем, которые мы используем для описания общественных процессов и явлений.

Математик, которому предстоит заниматься гуманитарными дисциплинами, должен быть готов к существенной перенастройке. Она необходима, так как он будет работать не самостоятельно, а вместе с гуманитариями, и наличие общего языка является одним из условий успешного ведения работы.

Есть еще целый ряд вопросов, без решения которых математику очень трудно браться за какие-либо проблемы, относящиеся к гуманитарным или общественным наукам. Один из них — вопрос о месте эксперимента в процессе анализа.

В самом деле, в физике и естествознании мы привыкли к тому, что любой эксперимент всегда можно повторить, проверить, что мы всегда имеем перед собой множество тождественных объектов исследования, тождественных ситуаций.

Изучая общество, мы оказываемся в совершенно иных условиях. Здесь объект исследования уникален, поскольку другого человеческого общества с такой же формой жизни во Вселенной просто нет.

Кроме того, общество непрерывно развивается. И нет никаких тождественных ситуаций, есть только похожие, аналогичные. Какой же смысл в этом случае имеет эксперимент? Поставив эксперимент, можем ли мы использовать его выводы, перенести полученные результаты на другие объекты? Да, тождественных ситуаций нет, но ведь существуют похожие, аналогичные. И если мы не будем абсолютизировать значение эксперимента, как это делается в физике, если мы будем говорить не о точной реализации закона, а о реализации тенденций, то, наверное, эксперимент сможет занять достойное место в арсенале средств, используемых для анализа.

В физике, химии весьма распространен поисковый, первичный эксперимент, с которого начинается создание теории. Эксперимент в социальной среде, видимо, следует начинать с теории. Без предварительного анализа трактовка результатов эксперимента всегда оказывается весьма сомнительной.

• [1] См.: Кун Т. С. Структура научных революций. М, 1997.
• [2] См., например: Лисичкин В. А., Шелепин Л. А. Третья мировая информационнопсихологическая война. М, 2000.
• [3] См.: Моисеев Н. Н. Современный антропогенез и цивилизационные разломы. М.,1994.
• [4] Моисеев Н. Н. Современный антропогенез и цивилизационные разломы.
• [5] См.: Ларуш Л. Вы на самом деле хотели бы знать все об экономике? М., 1992.
• [6] Ларуш Л. Нынешнюю систему ничто не спасет // Шиллеровский институт наукии культуры. Бюлл. № 8. Пер. с англ. М., 1998.
• [7] См.: Речь Цзян Цзэминя на торжественном собрании по случаю 80-й годовщинысо дня создания КПК // Синьхуа. 2001. 1 июля.
• [8] См.: Воино-Ясенецкии В. Ф. (Архиепископ Лука). Дух, душа и тело. М., 1997.