Источники англосаксонского (общего) права

Специфические особенности системы общего права, обусловившие юридическую природу и характер его источников

В системе общего права, как и в других правовых семьях, существует довольно жесткая взаимосвязь и взаимозависимость между нею как системой соответствующих институтов и норм, с одной стороны, и наполняющими ее содержание источниками права — с другой. Каковы природа, характер, особенности становления и развития данной правовой семьи, таковы в общем будут ее источники. И наоборот^[1].

Среди специфических особенностей англосаксонской правовой семьи, в значительной мере предопределивших юридическую природу и характер ее источников, в отечественной и зарубежной литературе выделяются следующие.

Во-первых, указывается на то, что общее право по своей природе и содержанию является судейским правом. Это означает, что в основу общего права изначально были заложены и остаются там до сих пор решения Королевских (Вестминстерских) судов — в Англии, решения Верховного суда по вопросам конституционности или неконституционное™ обычных (текущих) законов — в США, вердикты высших судебных инстанций по аналогичным вопросам — в Канаде, Австралии и других англоязычных странах.

Судейский характер общего права признается фактически всеми исследователя ми-компаративистами и самими судьями — практическими работниками, имеющими дело с различными институтами общего права.

Это право в Великобритании, США или любой другой стране, где оно функционирует, традиционно создавалось и создается судьями. Судебные решения по самым разным вопросам составляют основу общего права и в настоящее время^[2].

Разумеется, законы, принимаемые парламентами, играют в правовых системах этих стран, прежде всего в Великобритании, немаловажную роль. Однако не следует при этом забывать, что уже в процессе подготовки и принятия парламентских актов всегда учитываются существующие судебные решения и что в процессе применения права именно судьи, а не кто-либо иной официально оценивают практическую значимость актов Парламента. В силу этого «сам характер судейской деятельности и судейские воззрения и доктрины всегда были и остаются важнейшим фактором развития общего права»^[3].

По мнению бывшего председателя Верховного суда США Э. Уорен- на, высказанному по поводу судейского характера общего права в этой стране, «ни у кого не будет оснований оставаться честным, утверждая, что суд не создает права». Правотворческая деятельность суда — это не основная его цель и функция. Суд творит право по ходу своей основной судебной деятельности. Он не подменяет Конгресса и не имеет никаких намерений узурпировать его власть. Но «мы (судьи) создаем право, и иначе быть не может»^[4].

Следует заметить, что, по мнению ряда американских авторов, «судейский» характер общего права в США является практически даже более выраженным, чем в Великобритании и некоторых других странах. Согласно их наблюдениям, «право, создаваемое американскими судьями, играет в регулятивном и управленческом процессах общества гораздо большую роль, чем право, создаваемое английскими судьями»^[5].

«Судейский» характер общего права и его огромную практическую значимость наряду с американскими и английскими юристами признают теоретики права и практики других стран. В частности, некоторые канадские исследователи считают даже, что «судейское» право в ряде его аспектов «может быть охарактеризовано как полностью независимое от статутного права или самой конституции, как конституционное право. В качестве примера при этом ссылаются на прерогативы Короны (практически — исполнительной власти), которые «берут свое легитимное начало» не в статутах Парламента, а в соответствующих судебных решениях. В подтверждение данного тезиса указывается также на то, что с помощью «судейского» права во многом определяется статус государственных служащих Канады, осуществляются конституционные права и свободы граждан, обеспечивается деятельность «правительственных чиновников» и «административных агентств» в рамках закона^[6].

Следует отметить, однако, что широко распространенное мнение о «судейском» характере общего права, а тем более о приоритете «судейских» норм и, соответственно, судебных решений (прецедентов) перед статутными и конституционными нормами некоторыми авторами подвергается сомнению^[7].

Во-вторых, обращается внимание на то, что общее право по сравнению с другими правовыми семьями имеет ярко выраженный казуальный характер (case law), это система доминирования прецедентного права и полного или почти полного отсутствия кодифицированного права, точнее, кодифицированного законодательства.

Данная особенность общего права исторически обусловлена преобладанием в нем в течение весьма длительного времени «судейского» права над статутным, или парламентским, правом. Установление жесткого принципа приоритета прецедента в деятельности судебной системы Великобритании и других стран, длительное доминирование в них прецедентного права над другими составными частями общего права отнюдь не способствовали, а, напротив, объективно препятствовали процессам его унификации и кодификации.

Однако это не только не мешало, но и во всех отношениях предполагало, исходя из сугубо практических целей, систематические упорядочение и обнародование постоянно создаваемых и многократно применяемых судебными инстанциями прецедентов^[8].

В силу данных причин в Англии начиная с конца XIII в. и вплоть до первой половины XVI в. систематически собирались и издавались в специальных ежегодниках судебные отчеты. В XVI в. они были заменены частными отчетами, которые, как правило, создавались и публиковались наиболее квалифицированными английскими юристами. Со второй половины XIX в. в Великобритании издаются так называемые судебные отчеты, где публикуются решения высших судебных инстанций, выступающие в качестве судебных прецедентов при рассмотрении аналогичных дел. Наряду с этим публикуются еженедельные судебные отчеты, всеанглийские судебные отчеты, судебные отчеты по Северной Ирландии и т. п.

В связи с доминирующей ролью прецедентного права в системе общего права английское законодательство, по справедливому замечанию отечественных исследователей, вплоть до начала XIX в. находясь на вторых ролях, представляло собой «постоянно растущее собрание неупорядоченных, плохо согласованных между собой и даже прямо противоречащих одни другим статутов, принимавшихся начиная с XIII в. при самых различных обстоятельствах и нередко продолжавших действовать в совершенно изменившихся исторических условиях»^[9].

Резкая активизация правотворческой деятельности английского Парламента в начале XIX в., обусловленная экономическими (бурный рост промышленного производства и торговли), политическими (реформа избирательной системы 1832 г.) и иными причинами, несомненно, способствовала повышению роли статутного права, быстрому росту количества принимаемых Парламентом актов и осознанию необходимости их систематизации и унификации.

Как следствие этого, в Великобритании в начале XIX в. стали издаваться так называемые консолидированные акты, в упорядоченном виде вбиравшие применительно к различным правовым институтам, нормы, содержавшиеся в ранее изданных парламентских актах. Среди такого рода актов, изданных в XIX в., законы о семейных отношениях 1857 г., о партнерстве 1890 г., о продаже товаров 1893 г. и многие другие. Фактически это были консолидированные акты с некоторыми элементами кодификации.

В конце XIX в. и на всем протяжении XX в., когда потребность в систематизации многочисленных парламентских актов особенно возросла, основной формой упорядочения британского законодательства оставалась и по-прежнему остается консолидация.

Что касается такой формы систематизации законодательства, как кодификация, то в Великобритании она почти не получила распространения. Неоднократные попытки кодификации различных отраслей английского права неизменно оказывались неудачными. Так было с попытками разработки и принятия уголовного кодекса во второй половине XIX в. Аналогично обстояло дело с попытками кодификации других отраслей права^[10].

Несколько иначе выглядит процесс кодификации законодательства в других странах общего права, в частности в США. Особые условия развития общего права в этой стране, активная деятельность законодательных органов на уровне Федерации и отдельных штатов, приведшая к созданию огромного числа нормативных правовых актов, несвязанность в отличие от Великобритании судебных и иных государственных органов глубокими традициями общего права, которые зачастую препятствуют его кодификации, — все это и многое другое обусловило то, что законодательство приобрело в отличие от

Великобритании гораздо в большей мере кодифицированный, а не просто консолидированный характер.

Начиная с конца XVIII в. и вплоть до второй половины XX в. в США на уровне отдельных штатов были разработаны и приняты отраслевые кодексы^[11]. Особая активность в области кодификации в течение XIX в. наблюдалась в штате Нью-Йорк, где были подготовлены и частично приняты проекты гражданского, уголовного, гражданского процессуального и уголовно-процессуального кодексов. В последующем они послужили своеобразными образцами для соответствующих кодексов в других штатах.

Кодификационная работа в США проводилась не только на уровне отдельных штатов — субъектов Федерации, но и на уровне самой Федерации. Пик ее приходился на XX в.

В результате этой работы в 1909 г. был подготовлен и принят федеральный Уголовный кодекс. В 1926 г. был разработан и одобрен федеральный Свод законов, состоящий из 50 отраслевых разделов (таких, как «Война и национальная оборона», «Патенты», «Сельское хозяйство» и проч.) и периодически обновляемый каждые шесть лет. В послевоенный период в целях сближения и унификации законодательства отдельных штатов в США был подготовлен и одобрен Единый торговый кодекс 1952 г., созданы так называемые типовые кодексы по уголовному, уголовно-процессуальному и некоторым другим отраслям права^[12].

Несмотря на проводившуюся в течение длительного времени в этой стране кодификационную работу, сама кодификация в сознании американского юридического сообщества всегда оставалась чужеродным явлением, некой фикцией, привнесенной извне, поскольку не законы или отдельные кодексы изначально определяют существо американской правовой системы, а принимаемые высшими судебными инстанциями страны решения^[13].

Как заметил Р. Давид, говоря об американских кодексах, всегда следует иметь в виду, что они не идентичны европейским кодексам, «их и толкуют иначе». Кроме того, в этих кодексах видят «просто плод консолидации, более или менее удачной, а не основу для выработки и развития нового права, как в странах романо-германской правовой семьи».

Предполагается, что законодатель хотел воспроизвести в кодексе прежние нормы, созданные судебной практикой. Закон не имеет смысла, пока он не истолкован судами. Судебные решения, не ссылающиеся на судебные прецеденты, а только применяющие законы, носят исключительный характер^[14].

В-третьих, важная особенность общего права по сравнению с романо-германским правом и другими правовыми семьями заключается в том, что в процессе своего возникновения и развития оно было подвержено лишь незначительному влиянию со стороны римского права. Если право наших европейских партнеров вместе с правовой системой Шотландии, пишут по этому поводу английские исследователи, подверглось весьма заметному по своим глубине, масштабу и последствиям влиянию со стороны римского права, то этого не случилось с английским правом^[15].

Причин слабого влияния римского права на общее, и в особенности на английское, право усматривается довольно много. Но наиболее важные из них сводятся: а) к преимущественно частному характеру римского права, которое не могло быть использовано Королевскими (Вестминстерскими) судами, решавшими в пределах своей юрисдикции не частные, а публично-правовые споры; б) существовавшим при решении вопросов, касающихся институтов, доктрин, принципов и норм римского права, в Англии препятствиям в виде несовместимых с римским правом местных традиций и обычаев; в) особенностям эволюционного развития Англии и ее правовой системы, не вызывавшим необходимости выхода за рамки общего права.

Конечно, отмечается в английской литературе, причин незначительного влияния римского права на английское национальное право, а через него и на все общее право, по всей вероятности, существует несколько. Однако главные из них все же заключаются в «непрерывном (unbroken), исторически последовательном развитии политической и правовой системы Англии, при котором не возникало необходимости искать помощи и поддержки при решении постоянно возникающих проблем за пределами применения принципов общего права, или права справедливости»^[16].

Следовательно, у общего права, развивавшегося на собственной социально-экономической, политической, идеологической и концептуальной основе, не было необходимости перенимать и адаптировать применительно к новым историческим условиям издавна сложившиеся и многократно подтвержденные юридической практикой многих стран институты, доктрины, принципы и нормы римского права.

Таково мнение многих ученых-юристов, занимающихся проблемами соотношения различных правовых систем, а также вопросами рецепции римского права. Ими традиционно подчеркивается одна из особенностей общего права, заключающаяся (по сравнению с романогерманской правовой семьей) в слабом влиянии на него со стороны римского права.

Вместе с тем по поводу слабой связи и соответственно слабого влияния римского права на общее право есть и иные мнения, не совпадающие с традиционными. Суть их сводится к следующему: «Когда говорят, что общее право не вытекает и не подвергается влиянию со стороны римского права, то это касается лишь позднего периода развития последнего». Что же касается раннего («древнего») периода развития римского права, то оно «в отдельных его правовых аспектах и процедурной практике стоит ближе к общему праву, чем даже к современному романо-германскому (цивильному) праву»^[17].

В-четвертых, отличительной особенностью общего права является придание повышенных роли и значимости процессуальному праву по сравнению с материальным правом. Эта особенность общего права проявилась уже на самых ранних стадиях его становления и развития и в значительной мере сохранила свое значение вплоть до настоящего времени. Одной из причин ее появления и столь длительного сохранения является перманентное доминирование судейского права в системе общего права. Относительно слабое развитие законодательства — статутного права в Англии, а позднее и в некоторых других странах общего права давало возможность, а нередко и вынуждало суды формировать в повседневной деятельности нормы не только материального, но и процессуального права^[18], уделять повышенное внимание не столько самому судебному решению, сколько в силу сложившихся традиций порядку, процедуре принятия этого решения^[19].

По мере развития общего права такое положение дел все больше сказывалось не только на судебном и административном процессах, но и на образе мышления самих юристов, имеющих дело с этим правом.

Сравнивая образ мышления юристов, работающих в сфере общего права, с традициями юристов континентального права, Р. Давид отмечает, что если «по традиции юристов Европейского континента больше всего интересует материальное право», а на судебную процедуру они обращают меньше внимания, так же как и на все то, что касается судебных доказательств или исполнения судебных решений, то у юристов общего права все обстоит как раз наоборот: они не признают традиций «ставить право выше процесса», установившихся еще в древности и получивших свое дальнейшее развитие во многих странах Европы «благодаря университетской подготовке юристов». Они не разделяют взглядов на право как на «нечто подобное моральной теологии». Им чуждо представление о юристе как о человеке, «изучающем образец разума — римское право» и тем самым принципиально отличающемся от практика, который знает «правила судопроизводства, местные акты, но не имеет общей правовой культуры»^[20].

Этого практика, не без ехидства в адрес англичан замечает француз Р. Давид, на континенте «немного презирают за то, что он не имеет диплома и не знает принципов»^[21]. Совсем иначе обстоит дело в Великобритании и других странах общего права.

Английское право по самой своей природе — «это не право, изученное в университете, не право принципов. Наоборот, это право процессуалистов и практиков». Крупный юрист здесь — это не профессор университета, а судья, «вышедший из практиков». Изучение материального права и принципов права в университетах «не дало бы этим юристам ничего нового»^[22].

Как показывают научные исследования, главным для английского юриста вплоть до XIX в. было уметь найти форму иска обращения в Королевский суд и уйти от тех препятствий процедурного характера, которые могли встретиться ему при этом. Самая большая трудность состояла в возбуждении самого судебного процесса, а также в выработке «строгих правил о доказательствах», с тем чтобы вердикт участвующих в процессе «невежественных и впечатлительных присяжных был разумным»^[21].

Таким образом, для английских юристов, а позднее и для всех юристов общего права процессуальные вопросы самой логикой развития государственно-правовой жизни в Великобритании и других странах все больше выдвигались на первый план.

Такая ситуация сложилась еще и потому, что английские юристы, будучи весьма благоразумными людьми, хорошо понимали, что «быть правым — это еще мало для того, чтобы добиться удовлетворительного решения», а также потому, что английское материальное право, будучи вплоть до XIX в. «чрезвычайно бесформенным и нечетким», по всем параметрам не могло не уступать процессуальному праву^[24].

В настоящее время положение дел в сфере общего, особенно английского, права в определенной мере изменилось. Исследователи отмечают, в частности, что значительно упростилась судебная процедура^[25]. «Обогатилось и стало столь же действенным, как и правовые системы континентальной Европы», английское материальное право. Английские юристы стали больше внимания уделять не только вынесению конкретных судебных решений, ставших прецедентами, но и анализу конкретных институтов, норм, а также принципов английского права.

Несмотря на все эти изменения, «стиль мышления, порожденный вековыми традициями, сохраняется до сих пор»^[26]. С психологической точки зрения и в других отношениях он особенно ярко проявляется опять же в придании исключительной важности в системе общего права судебной процедуре, процессуальному праву, а тем самым в определенной недооценке роли и значения материального права.

Если юрист континентальной Европы видит в праве некие «принципы социального порядка», принципы политической свободы, говорит о конституционных правах и обязанностях, священности и неприкосновенности частной собственности и т. п., оставляя при этом практикам «заботу о проведении этих принципов, прав и свобод в жизнь», то юрист, имеющий дело с общим правом, особенно современный английский юрист — «своего рода наследник практиков», относится ко всему этому совсем иначе: с большим недоверием^[27].

Будучи по своей профессиональной натуре не только «наследником практиков», но и весьма целеустремленным прагматиком, он с большим недоверием относится ко всякого рода общим правовым положениям, принципам и декларациям, резонно считая их пустыми словами, если в практическом отношении не существует гарантированных способов их осуществления^[28].

Все внимание английских юристов, замечает Р. Давид, «веками было обращено на судебную процедуру и очень медленно переносится на само существо права». Если во Франции политические свободы — «объект торжества юридических деклараций», то в Великобритании эти свободы выступают «в гораздо более скромной форме», хотя они и «эффективнее гарантируются процедурой habeas corpus»^[29].

В-пятых, важной особенностью общего права, подчеркивающей ее весьма своеобразный, а в целом ряде аспектов даже уникальный характер, является довольно высокий уровень независимости судебной власти по отношению ко всем другим государственным властям, ее реальная, разносторонне гарантированная самостоятельность как в вопросах организации своей внутренней жизни, так и в отправлении правосудия, в решении относящихся к ее компетенции внешних проблем.

Разумеется, каждое современное государство, именующее себя цивилизованным и тем самым стремящееся всячески отмежеваться от «нецивилизованных» государств, в конституционных актах или же в текущем законодательстве не только провозглашает, но и в ряде случаев юридически гарантирует независимость судебной власти, а также осуществляющих ее судей^[30].

Однако из практики многих государств хорошо известно, что одно дело — провозглашать и даже формально-юридически гарантировать независимость судебной власти и совсем другое — ее реально осуществлять.

В странах общего права, особенно в Великобритании, такого расхождения между словами и делами практически не существует^[31]. Суды в Великобритании, уверенно заявляет Р. Давид, — это «настоящая власть. Именно им эта страна обязана созданием общего права и права справедливости; именно они сформировали действующее ныне английское право, так как законодательная и исполнительная власти в этом отношении играли до XX в. второстепенную роль»^[32].

Судебная власть в Великобритании и ряде других стран общего права, ее действенность и самостоятельность проявляются и в иных отношениях. В частности, в том, что эта власть обладает несомненной прерогативой в процессе создания не только материального права, но и судебных процедур — важнейшей составной части процессуального права. Суды обладают неоспоримым правом (и одновременно конституционной обязанностью) отправления правосудия. Согласно сложившейся традиции и обычаям суды Великобритании наделяются прерогативой повседневного контроля за рассмотрением юридических споров между различными субъектами правоотношений — юридическими и физическими лицами.

Наконец, на суды общего права возлагаются весьма широкие и действенные полномочия, позволяющие судебной власти оказывать огромное влияние не только на процесс развития правовой системы, но и на общество и государство, полномочия, связанные с толкованием законодательных актов и с решением вопроса об их конституционности^[33].

Значительная роль судов общего права в обществе и их относительно высокий уровень самостоятельности проявляются и в других отношениях. Реальный характер выполняемых ими функций традиционно обеспечивается многими факторами — материальными, правовыми, моральными и иными^[34].

Среди них можно указать такие, как существование широко признанной концепции независимой судебной власти в Великобритании и других странах общего права.

Судейская независимость при этом обычно рассматривается и теоретиками права, и практиками не иначе как проявление одного из аспектов теории, а вместе с ней и практики разделения властей. Такой подход к судебной власти позволяет теоретически обосновать и тем самым фактически оправдать правомерность и разумность с точки зрения интересов всего общества и государства построения таких отношений между различными государственными властями, при которых судебная власть была бы застрахована «как от контроля со стороны законодательной власти, так и от вмешательства со стороны правительства»^[3].

Подобный характер отношений вовсе не означает абсолютизации судебной власти и непризнания укоренившейся в Англии и некоторых других странах доктрины «суверенитета парламента»^[36].

Поддержанию реальной самостоятельности судебных органов в системе общего права способствуют материальные факторы (высокая техническая оснащенность, благоустроенные здания и отдельные помещения, относительно высокая оплата труда судей и т. п.) и исторически сложившиеся традиции.

Следствием этих факторов и традиций явилось то обстоятельство, что если в странах континентального права судьи, имея достаточно высокий престиж и гарантии безопасности деятельности, тем не менее получают за свой труд скромную заработную плату, то в странах общего права дело обстоит совсем наоборот. Далее. Если в странах континентального права в силу коллегиального характера судебной системы и судебной процедуры судья всегда остается анонимным, а сама судейская должность почти не привлекает выдающихся юри- стов-профессионалов, то в странах общего права всегда имеет место борьба различных точек зрения, у каждого судьи по особому делу есть собственное персональное суждение, отражающееся в судебном решении, судебная деятельность привлекает к себе наиболее выдающихся личностей, способных внести существенный вклад в развитие общего права^[37].

Поддержанию высокого уровня самостоятельности судебных органов и их независимости от других государственных органов в странах общего права способствуют также, с одной стороны, традиционная для них корпоративная организованность и взаимная солидарность в своих действиях, а с другой — законодательно закрепленный «судейский иммунитет».

Корпоративность и организованность английских юристов, объединение «класса юристов» в своеобразные профессиональные гильдии позволили им уже в ранней истории развития Великобритании оказывать огромное влияние на политическую и правовую сферы жизни общества, в значительной степени предопределять основные тенденции развития права^[38].

Правовая и социально-политическая значимость корпоративных объединений юристов (корпорация барристеров, корпорация солиситоров ит. п.) Великобритании и других стран общего права в определенной мере сохраняется и поныне^[39]. Несомненно, она способствует укреплению самостоятельности судебной власти и ее функциональной независимости от других государственных властей.

Этому в неменьшей мере способствует и существующий в Великобритании, а также в некоторых других странах общего права так называемый судейский суверенитет. В отношении судей Верховного суда он является полным и распространяется на них в любой сфере их деятельности и любой ситуации. Относительно же судей нижестоящих судов судейский иммунитет носит ограниченный характер и распространяется на них лишь в пределах их непосредственной компетенции (юрисдикции)^[40].

Наконец, говоря о факторах, способствующих поддержанию высокого уровня самостоятельности судебной власти и осуществляющих ее органов в странах общего права, нельзя не упомянуть о моральных факторах, способствующих укреплению и сохранению ее независимости.

Судебная власть в этих странах, как и в других государствах, не всегда отличалась безупречностью. Об этом свидетельствуют факты предвзятого отношения судебных органов США, Канады, Австралии и ряда других стран в послевоенный период к так называемым подрывным элементам — лицам и организациям, противостоящим правящим режимам, и гонения, организованные на них с помощью судов.

Однако подобного рода активность судебных органов, рассматривавшаяся в либеральных западных изданиях как некий весьма досадный эпизод в их повседневной «праведной» деятельности, в целом отнюдь не подорвала доверия к ним со стороны населения.

В особенности это касается высших судебных инстанций и судей в Великобритании, добрая репутация которых поддерживается средствами не только правовыми (любая форма проявления неуважения к суду преследуется по закону), но и неправовыми, в частности благодаря морали, традициям и обычаям^[41].

В качестве одного из примеров можно сослаться на подобного рода обычай, запрещающий членам Палаты общин — нижней палаты

Парламента — подвергать персональной критике любого из членов Палаты лордов — верхней палаты Парламента и одновременно высшей судебной инстанции, рассматривающей жалобы на решения Апелляционного суда, поскольку это может подорвать его доброе имя и престиж.

При этом критикуется не судья — член Палаты лордов, рассматривавший то или иное дело, а «правовые принципы и взгляды», легшие в основу рассматриваемого дела^[42].

В-шестых, одной из особенностей общего права, прежде всего применительно к Великобритании, является обвинительный характер судебного процесса.

В отличие от других правовых систем, где на суд возлагается обязанность сбора и оценки собранных доказательств (по западной терминологии, «инквизиторский процесс»), судебный процесс в странах общего права носит иной — обвинительный (accusatorial) характер. В соответствии с уголовно-процессуальными и гражданско-процессуальными нормами обязательства по сбору доказательств возлагаются на стороны — участники процесса, а суд (судья) при этом «остается нейтральным, заслушивает и оценивает аргументы обеих сторон»^[3].

Обвинительный характер процесса в Великобритании, прослеживающийся на протяжении многих веков, имел определенные последствия как для самой судебной, так и для правовой системы страны. В частности, в силу обвинительного характера процесса в Великобритании не получил развития институт государственного обвинения, представленный особыми должностными лицами^[44]. Вместо него в стране в XIII в. появились и до сих пор действуют профессиональные правозащитники (правозаступники), которые подразделяются на две категории: барристеры и солиситоры (атторнеи)^[45].

Юристы каждой из этих категорий в отличие от ряда стран романогерманского права не являются государственными служащими и «не руководствуются в своей юридической деятельности какими бы то ни было политическими соображениями»^[3].

Помимо названных особенностей общего права, в специальной отечественной и зарубежной литературе выделяются другие. В частности, указывается на насильственный (экспансионистский) характер распространения в мире общего права вместе с расширением территории Британской Империи^[47]. Обращается внимание на то обстоятельство, что значительная часть печатной юридической продукции в виде актов парламента, решений судов, книг, юридических журналов и т. п. находится в частных руках^[15]. Выделяется такая особенность общего права, как непрерывность его исторического развития и совершенствования^[49].

Все названные и другие им подобные специфические черты англосаксонского права оказали значительное влияние как на систему общего права в целом, так и на отдельные ее элементы, включая источники права.

• [1] См.: Lawrence М. American Law. N. Y., 1984; Hogg P. Op. cit.; Eddey K. English LegalSystem. L., 1987; Jaames P. Introduction to English Law. L., 1989; etc.
• [2] Cm.: Sim R., Pace P. Op. cit. P. 13.
• [3] Sim R., Расе Р. Op. cit. Р. 14.
• [4] Sheldon С. Supreme Court: Politicans in Robes. L., 1970. P. XXI.
• [5] Cox A. The Role of the Supreme Court in American Government. Oxford, 1976. P. 1.
• [6] Cm.: Hogg P. Op. cit. P. 9, 10.
• [7] См.: Филиппов С. В. Судебная система США. М., 1980. С. 18—45; Жидков О. А.Указ. соч. С. 89—122; и др.
• [8] См.: Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 26—28.
• [9] Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 27.
• [10] В 1866 г. Парламентом Англии была даже создана специальная комиссия по кодификации права. Однако она не добилась никаких результатов.
• [11] См.: Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 169.
• [12] См.: Берман Г. Указ, соч.; Боботов С. В., Жигачев С. В. Введение в правовую систему США. М., 1997; и др.
• [13] См.: Redlich К., Schwartz В., Attanasio J. Constitutional Law. N. Y., 1989. P. 9—67.
• [14] Си.: Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право). С.379.
• [15] См.: Sim R., Расе Р. Op. cit. Р. 14.
• [16] Eddey К. Op. cit. Р. 169.
• [17] Cruz Р- de. A Modern Approah to Comparative Law. P. 91.
• [18] Cm.: Glendon M., Gordon M., Osakwe C. Op. cit. P. 211.
• [19] См.: Арчер П. Английская судебная система. М., 1959; Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980; Филиппов С. В. Указ. соч.
• [20] Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право).С. 295.
• [21] Там же.
• [22] Там же. С. 296.
• [23] Там же.
• [24] См ..Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 186—230.
• [25] См.: Апарова Т. В. Суды и судебный процесс Великобритании: Англия, Уэльс,Шотландия. М., 1996.
• [26] Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право).С. 296.
• [27] См.: Bell J. Op. cit. Р. 80-101.
• [28] См.: Chesterman М. Op. cit. Р. 547—560.
• [29] Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право).С. 298.
• [30] См.: Судебные системы западных государств / отв. ред. В. А. Туманов. М., 1991;Боботов С. В. Конституционная юстиция (сравнительный анализ). М., 1994; и др.
• [31] См.: Sauveplanne J. Codified and JudgeMade Law. The Role of Courts and Legislation.N. Y., 1994; Machester A. A Modem Legal History of England and Wales. L., 1990.
• [32] Давид Р. Основные правовые системы современности (сравнительное право).С. 311.
• [33] См.: Cruz Р. de. A Modern Approach to Comparative Law. P. 261—287.
• [34] Cm.: Glik H. Courts Politics and Justice. N. Y., 1998. P. 326—348; Johnson C., Canon B.Judicial Policies: Implementation and Impact. Washington, 1984. P. 120—136.
• [35] Sim R., Расе Р. Op. cit. Р. 14.
• [36] См.: Chesterman М. Op. cit. Р. 549.
• [37] Ibid.
• [38] См.: Zweigert К., KotzH. Op. cit. Р. 198.
• [39] См.: Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 43.
• [40] См.: Eddey К. Op. cit. Р. 18.
• [41] См.: Dawson J. A. History of Law Judges. Cambridge, 1960; Baker J. An Introduction toEnglish Legal History. L., 1990.
• [42] См.: Eddey К. Op. cit. Р. 16.
• [43] Sim R., Расе Р. Op. cit. Р. 14.
• [44] См.: Гуценко К. Ф., Головко Л. В., Филимонов Б. А. Уголовный процесс западныхгосударств. М., 2002. С. 70, 71.
• [45] См.: История государства и права зарубежных стран. Ч. 1 / отв. ред. О. А. Жидков,Н. А. Крашенинникова. М., 1996. С. 359.
• [46] Sim R., Расе Р. Op. cit. Р. 14.
• [47] См.: Glendon М., Gordon М., Osakwe С. Op. cit. Р. 161.
• [48] См.: Sim R., Расе Р. Op. cit. Р. 14.
• [49] Ibid. Р. 13.