НАЧАЛО СТРОИТЕЛЬСТВА НОВОГО ГОСУДАРСТВА

Переход страны от «военного коммунизма» к новой экономической политике

Завершилась Гражданская война. Наступил долгожданный мир. Партия большевиков, находившаяся у власти уже три года, должна была решить задачу не менее сложную, чем в период открытой вооруженной борьбы со своими политическими противниками. Предстояло в мирных условиях эффективно управлять страной, подтвердив тем самым жизненность главных теоретических установок партии о возможности построения нового справедливого общества, не известного еще в истории. Переход к мирному строительству проходил в исключительно трудных условиях.

Экономическое положение страны после семи лет мировой и Гражданской войн, революций было катастрофическим. Ущерб, нанесенный народному хозяйству, составил 39 млрд золотых рублей; промышленное производство сократилось в пять раз. Особенно тяжелы были людские потери. С 1917 по 1920 г. они составили около 15 млн человек. Именно в таких условиях большевики приступили к строительству нового общества.

В ходе социалистических преобразований, осуществленных за три года Советской власти, произошли серьезные изменения в экономике и классовой структуре Советского государства. Была ликвидирована частная собственность на основные средства производства. Крупная и средняя промышленность, транспорт, земля и все природные богатства страны стали общенародным достоянием. В руках Советского государства сосредоточились командные высоты народного хозяйства. Диктатура пролетариата и общественная собственность на основные средства производства явились главными и решающими политическими и экономическими предпосылками успешного строительства социализма. Приходилось преодолевать большие трудности.

Экономика Советской страны соединяла в себе черты в основном двух общественно-хозяйственных систем — побежденной, но не уничтоженной капиталистической и недавно родившейся, а потому еще совсем слабой социалистической. Основными хозяйственными укладами являлись социалистический, капиталистический и мелкотоварный, занимавший преобладающее место в народном хозяйстве России. Эти уклады были связаны с наличием определенных классовых сил: пролетариата, мелкой буржуазии (в том числе крестьянства) и буржуазии.

К началу 1921 г. все население Советской страны составляло 134,2 млн человек; из них на долю сельского приходилось 85%, городского — 15%. Численность рабочего класса определялась примерно в 1,4 млн человек. И хотя эта численность в общей массе населения была весьма небольшой, рабочий класс являлся ведущей силой советского общества.

За годы Советской власти произошли значительные изменения в классовых группировках крестьянства. В итоге ликвидации помещичьего землевладения, в результате передачи основной части конфискованной земли в бесплатное пользование крестьянам и снабжения деревенской бедноты средствами производства, конфискованными у помещиков и частично у кулаков, главной силой в деревне стал середняк с его двойственной природой и присущим ему колебанием между пролетариатом и буржуазией. Неуклонно проводя в жизнь политику союза со средним крестьянством, опираясь на бедноту, партия в ходе Гражданской войны добилась серьезных успехов в привлечении середняка на сторону пролетариата. Борьба против общего врага в Гражданской войне соединила рабочий класс и крестьян. Трудящееся крестьянство показало себя верным союзником рабочего класса, поддержало Советскую власть в борьбе против иностранных интервентов, помещиков и капиталистов. Оно пополняло ряды Красной Армии миллионами бойцов, снабжало армию и рабочее население хлебом, а промышленность — сырьем.

Враждебные революции силы были представлены бывшими помещиками, капиталистами, которые подверглись полной экспроприации и как классы политически были совершенно разбиты. Свои классовые организации они сохранили за границей как эмиграция, насчитывавшая от 1,5 млн до 2 млн человек. К этому же лагерю относилось кулачество, которое представляло серьезную политическую и экономическую силу. Его идеологию выражала партия эсеров. Поскольку существовало мелкокрестьянское хозяйство, порождавшее капиталистические элементы, у капитализма сохранялись пока более глубокие основы, чем они имелись у социализма.

После окончания Гражданской войны Республика Советов оказалась в тяжелейшем положении, столкнулась с глубоким экономическим и политическим кризисом.

В результате империалистической и Гражданской войн страна потеряла более четверти национальных богатств. Особенно крупный урон понесла промышленность. Запасы сырья и материалов к 1920 г. были в основном исчерпаны. По сравнению с 1913 г. валовое производство крупной промышленности сократилось до 12,8%, а мелкой — до 44,1%. В результате соотношение этих подразделений изменилось в пользу мелкой промышленности.

Огромные разрушения были нанесены транспорту. В 1920 г. объем перевозок железными дорогами составил 20% к довоенному.

Ухудшилось положение в сельском хозяйстве. Сократились посевные площади, урожайность, валовые сборы зерновых, производство продуктов животноводства. Сельское хозяйство все более приобретало потребительский характер, его товарность упала в 2,5 раза^[1].

Произошло резкое падение жизненного уровня и ухудшение условий труда рабочих. В связи с систематическим недоеданием, в результате закрытия многих предприятий продолжался процесс деклассирования пролетариата. Огромные лишения, неоправдавшиеся надежды на улучшение положения в связи со сбором нового урожая привели к тому, что с осени 1920 г. в среде рабочего класса стало усиливаться недовольство. Положение осложнялось начавшейся демобилизацией Красной Армии.

В условиях Гражданской войны классовые различия между интересами рабочего класса и крестьянства были отодвинуты на второй план объективной необходимостью военно-политического союза. Главным было стремление изгнать помещиков и капиталистов, не допустить реставрации старого строя. Однако «прочности военного и политического союза рабочих с крестьянством не соответствовала недостаточная прочность их экономического союза»^[2]. По мере того как фронты Гражданской войны отодвигались к границам страны, настроение крестьян менялось. Крестьянство начало все более активно выступать против продразверстки. По существу, речь шла о кризисе политики «военного коммунизма».

Уже в 1920 г. появились предложения о замене продовольственной разверстки продовольственным налогом. Так, в 1920 г. Л. Д. Троцкий обратился в Политбюро ЦК со специальной запиской, но его предложение было отклонено.

В начале 1920 г. разрабатывался проект декрета об изменении системы продснабжения рабочих Москвы и Петрограда, основной упор в котором был сделан на оживление рыночных источников снабжения. Однако этот проект в Совнаркоме даже не обсуждался. Вопрос о том, почему эти предложения не были приняты, требует от историков глубокого изучения и осмысления. Можно лишь сделать вывод, что изменение ситуации не было своевременно учтено. Политика «военного коммунизма» продолжала проводиться в жизнь.

В течение 1920 г. развитие экономической политики мыслилось и осуществлялось в основном на основе сложившихся представлений о возможности непосредственного перехода от капитализма к социализму, используя военно-коммунистические методы.

IX съезд РКП(б), состоявшийся в конце марта — начале апреля 1920 г., по существу, узаконил «военный коммунизм». Основная ставка в решении экономических задач была сделана на «народный энтузиазм», на насилие и административно-командные методы работы. Решения съезда укрепляли порядок принудительного изъятия продуктов у крестьян, проводили идею милитаризации труда в промышленности.

Опираясь на проведенную национализацию крупных и средних предприятий, а также частично мелких, ВСНХ поставил задачей обобществление всей промышленности. Руководство ВСНХ называло даже срок — один месяц. С этой целью 29 ноября 1920 г. было издано постановление ВСНХ о национализации всей мелкой промышленности. Предпринимались дальнейшие шаги в борьбе с частной торговлей. Вытеснение мелкой розничной торговли завершилось ликвидацией в Москве знаменитой Сухаревки и запрещением рыночной торговли в ряде других крупнейших городов.

Решения VIII съезда Советов вводили государственный план засева и учреждали посевкомы, таким образом делался шаг в сторону государственного регулирования сельскохозяйственного производства.

В конце 1920 — начале 1921 г. были приняты декреты Советского правительства об отмене платы за топливо, коммунальные услуги, о бесплатном отпуске населению продуктов питания и предметов широкого потребления.

В октябре 1921 г. В. И. Ленин говорил, что мы сделали «ту ошибку, что решили произвести непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению. Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем его по заводам и фабрикам, — и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение»^[3]. Однако углубившиеся в результате допущенной ошибки противоречия привели к всестороннему (политическому, экономическому и социальному) кризису, разразившемуся весной 1921 г.

Трудности экономического характера усугублял политический кризис, назревший в стране к началу 1921 г. Он возник на почве недовольства крестьян политикой «военного коммунизма», продразверсткой, которая перестала отвечать новым условиям. После окончания войны широкие слои крестьянства стали выступать против разверстки, требуя изменения экономической политики. Наметились тенденции к ослаблению союза рабочего класса и крестьянства. В это же время сотни тысяч красноармейцев в связи с демобилизацией из Красной Армии испытывали затруднения с трудоустройством. Все это послужило питательной средой для активизации мелкобуржуазной стихии, которая была намного опаснее наступлений Колчака, Деникина, Врангеля.

Остатки контрреволюционных партий — кадеты, эсеры, меньшевики, анархисты, буржуазные националисты, подстрекаемые из-за рубежа империалистическими силами, не преминули использовать трудности перехода Советской страны от войны к миру, и прежде всего недовольство крестьян, для новых выступлений против советского строя и Коммунистической партии. Их атаки начались еще в декабре 1920 г. на VIII съезде Советов, где они выступили против важнейших установок внутренней и внешней политики Советского государства.

Меньшевики, эсеры, анархисты разбрасывали на заводах, фабриках и в деревнях листовки, обращения, в которых провоцировали рабочих и крестьян на антисоветские выступления. Все эти враждебные силы объединялись под лозунгами «Советы без большевиков» и «Свобода торговли».

В тех районах страны, где рабочий класс был немногочисленным, а кулацкая прослойка особенно сильна, где сохранились остатки разбитых белогвардейских войск, контрреволюционным партиям удалось поднять восстания. Они произошли в Сибири и на Урале. На Украине действовали отряды Махно, в Средней Азии активизировались басмачи.

Одним из наиболее крупных и кровавых было контрреволюционное выступление, вошедшее в историю под названием «антоновщи- на» — по имени его руководителя эсера А. С. Антонова. Этот кулацко-эсеровский мятеж охватил с осени 1920 г. по лето 1921 г. значительную часть Тамбовской и некоторые районы соседних Воронежской и Саратовской губерний. Ликвидация мятежа потребовала от Советской власти большого напряжения сил. Эсеры создали в губернии «беспартийный» Союз трудового крестьянства, через который и вели контрреволюционную работу. Их политическим знаменем явилась программа Союза, носившая ярко выраженный кулацкий характер. К февралю 1921 г. число вооруженных мятежников возросло до 30 тыс. человек. Многие советские и партийные работники, рабочие и крестьяне пали их жертвами.

В конце 1920 — начале 1921 г. наблюдался постоянный политический рост повстанческого движения и в других регионах Советского государства. Так, к началу 1921 г. повстанческое движение в Заволжье представляло собой хорошо организованные отряды, в которых объединились крестьяне, уральские казаки и киргизы. Это были отряды от 600 до 1000 человек каждый. Продолжали действовать отряды, сохранявшиеся еще со времен Гражданской войны. Был даже составлен план перехода Волги для объединения с Антоновым, но его не удалось осуществить. Одновременно с количественным ростом происходило организационное оформление крестьянского повстанческого движения, формулировались его политические лозунги, которые в основном отражали программные установки партии эсеров.

Еще одним мощным антисоветским взрывом стало повстанческое движение в огромном «крестьянском» регионе Советской России — Сибири. Здесь одним из крупнейших центров антисоветского выступления стал Западно-Сибирский регион. Подготовленный Сибирским крестьянским союзом западно-сибирский мятеж 1921 г. определил целью свержение Советской власти, созыв Учредительного собрания Сибири и образование антикоммунистического правительства. Движущей силой этого мятежа являлись кулачество, остатки колчаковского и казачьего офицерства, значительная часть среднего крестьянства, недовольного продразверсткой и перегибами советских заготовительных органов в ее проведении. Основными лозунгами восставших были «Долой продразверстку!», «Советы без коммунистов».

Советская историография это вооруженное антигосударственное выступление против Советской власти назвала кулацко-эсеровским контрреволюционным мятежом. В современных исторических публикациях звучит термин «крестьянское восстание». Мы поддерживаем этот термин, дополняя, что в этом восстании, естественно, крестьянство было подавляющей, основной, но только частью более широкой оппозиции большевикам в Сибири. Об этом, в частности, свидетельствуют документы и материалы Государственного архива Российской Федерации.

Общая численность восставших достигала 60 тыс. человек. Не останавливаясь подробно на ходе подавления восстания, отметим, что была провозглашена Тобольская федерация, создан Временный городской совет. Советская власть была низложена. Повстанцы аннулировали все советские законы, восстановив буржуазные порядки. В Тобольском и других уездах они осуществили денационализацию торговли и промышленности, вернули крестьянам конфискованные Советской властью земли.

Что касается преступлений, то случаев крайней жестокости, а порой и зверств хватало с обеих сторон. Революционные «тройки» и «пятерки» расстреливали целые деревни, заподозренные в связях с мятежниками. В свою очередь повстанцы убивали коммунистов и их сторонников с немыслимой жестокостью.

Не менее сильным и жестоким было крестьянское восстание на Алтае. Здесь острота политического положения определялась не только классовыми противоречиями, но и напряженностью отношений между русскими и коренным населением — алтайцами, которое находилось под сильным влиянием баев, легко попадалось не только на антисоветскую, но и антирусскую пропаганду. Близость Монголии, где было множество белогвардейских формирований, создавала постоянную угрозу их внезапного вторжения на территорию Алтая.

Характерной тенденцией развития вооруженного противостояния сторонников и противников Советской власти на Алтае и в Восточной Сибири стало слияние крестьянского стихийного протеста с организованными белогвардейскими формированиями, но удержать этот стихийный бунт в рамках планомерных боевых операций офицерству не удалось. Неизбежными спутниками локальной гражданской войны становились грабежи, разбои, убийства. Бессмысленные жертвы взаимного ожесточения все более превращали выступления под политическими лозунгами свержения власти коммунистов в обычные бесчинства бандформирований. Упорство и озлобление крестьян сделали процесс превращения этих формирований в сборище уголовных элементов неотвратимым.

Активными были вооруженные выступления казачества на юге России. Однако следует учитывать, что антисоветские силы в регионе были представлены довольно широким политическим спектром — от монархистов до анархистов. Среди всех вооруженных формирований, выступавших на Дону и Кубани против Советской власти, наиболее организованными являлись белогвардейские формирования. Здесь для реставрации белой армии были созданы подпольные центры со штабом в Краснодаре и даже кубанское повстанческое правительство. Летом 1921 г. стремительно шло формирование Кубанской повстанческой армии во главе с генералом Пржевальским (Имарченко). Это белогвардейское движение ставило целью реставрацию старого мира, свержение власти большевиков. А так называемое «самостийное» движение, особенно ярко проявившееся в казачьей среде, также носило антисоветский, антикоммунистический характер, но ставило задачей освобождение территории Дона, Кубани и Терека от Советской власти вплоть до отделения и образования самостоятельного казачьего государства.

Объединением казачьего и белогвардейского движения на Дону активно занимался Комитет по формированию народной армии по спасению России, действовавший в Ростове-на-Дону.

Кризис в экономической и социально-политической жизни страны, возникший в начале 1920-х гг., позволил увидеть и остроту межнациональных отношений, и национальные распри, ведущие к разрыву хозяйственных и политических связей народов. Но хозяйственные и политические связи — лишь одна (хотя и весьма важная) сторона сложного процесса межнационального общения. Следует учитывать и нравственные, и идеологические, и религиозные, и социально-психологические аспекты взаимоотношений народов. Последние представляются наиболее сложными, ибо здесь действуют такие устойчивые факторы, как национальное самосознание, национальный характер, чувство национальной гордости.

В 1921 — 1922 гг. Карелия стала одним из центров антисоветских выступлений вооруженного характера в Советской России. Существовавшая в это время автономия в форме Карельской Трудовой Коммуны не сняла остроты национального вопроса, решение которого не только находилось в компетенции Советского правительства, но и было теснейшим образом связано с воздействием Финляндии на политическую ситуацию в Карелии.

Развитие событий показало, что вооруженное противостояние в Карельской Трудовой Коммуне не может быть однозначно охарактеризовано либо как белофинская авантюра, либо как типично крестьянское восстание с явным националистическим антирусским характером. Следует признать, что в событиях 1921 — 1922 гг. тесно переплелись как внутриполитические, так и внешнеполитические аспекты, что привело к слиянию интересов финской стороны с антисоветским, антирусским порывом возмущенной части карельского населения.

Наиболее крупным вооруженным выступлением народов Северного Кавказа было восстание под руководством Нажмутдина Гоцин- ского. Начавшись в сентябре 1920 г., оно с перерывами, взлетами и падениями продолжалось вплоть до мая 1924 г., когда база Гоцинско- го, расположенная в труднодоступных местностях Андийского и Хасавюртовского округов, была полностью ликвидирована, однако Го- цинский не отказался от борьбы.

Огромные районы в Средней Азии были охвачены басмаческим движением. Основными из них являлись Ферганская долина и прилегающая к ней высокогорная Алайская долина; Сырдарьинская и Самаркандская области; Каракумская пустыня и территории, прилегающие к Красноводску. Численность басмаческих формирований постоянно изменялась. Отдельные формирования насчитывали от нескольких десятков до нескольких тысяч человек. Они базировались в труднодоступных местах, совершая налеты и рейды на государственные районы.

Борьба с басмачеством была длительной и трудной. Она началась еще в разгар Гражданской войны и продолжалась с перерывами в различных районах Средней Азии вплоть до начала 1930-х гг.

Особенно упорной была борьба с басмачеством в Ферганской долине Туркестана, где она началась еще со времен Кокандской автономии в конце 1917 г. Здесь велась борьба с басмаческой Армией ислама, насчитывавшей до 30 тыс. человек, и с басмаческими формированиями, численность которых также составляла десятки тысяч человек, и с более мелкими басмаческими соединениями под руководством местных басмаческих курбашей в различных районах Советского Туркестана.

Наконец, антисоветское движение в Якутии в начале 1920-х гг. также приняло широкий размах. Здесь участники антисоветских вооруженных выступлений представляли собой широкий спектр социальных сил, причем национальный аспект в той или иной степени присутствовал на всех этапах развертывания вооруженного противостояния в Якутии. Антисоветскому движению в значительной степени способствовало географическое положение Якутии, удаленность от центральных районов Советской России, малочисленность населения и суровые природные условия. Вооруженная антисоветская борьба повстанцев Якутии, во главе которой стояло Временное Якутское областное народное управление, проходила под лозунгами «Автономия без коммунистов», «Якутия для якутов», «Избавимся от ига пришельцев».

Самый крупный мятеж вспыхнул в начале марта 1921 г. в Кронштадте. Состав кронштадтских матросов за время Гражданской войны резко изменился. Революционные моряки в большинстве своем ушли на фронт. Вместо них на флот пришло пополнение из деревни, отражавшее недовольство крестьян продразверсткой.

Контрреволюционная буржуазия, разбитая в Гражданской войне, изменила тактику борьбы. Главари кронштадтского мятежа выдвинули лозунг «Власть Советам, а не партиям!», рассчитанный на обман масс. Под прикрытием этого лозунга контрреволюция попыталась повести массы на уничтожение советского строя. Под лозунгом «Советы без коммунистов!» эсеры, меньшевики, анархисты хотели отстранить коммунистов от руководства Советами, свести Советы на нет, восстановить капиталистические порядки в России.

Мятеж был инспирирован зарубежными реакционными группами. Свидетельством тому, в частности, служат обстоятельства, которые сложились накануне мятежа. Еще за две недели до кронштадтских событий во французских газетах «Эко де Пари», «Матан» и других появились сообщения о мятеже как об уже совершившемся факте. Не случайным было и то, что перебравшиеся в Ревель (поближе к России) эсеровские вожаки, в том числе их главарь В. Чернов, незадолго до мятежа получили крупные суммы денег из Лондона и Парижа. В конце февраля эсеры выпустили воззвание, в котором предлагали красноармейцам быть готовыми в ближайшие недели к общему выступлению.

Контрреволюционные выступления в Кронштадте стали возможны в результате некоторых обстоятельств политического и социального характера. Во время Гражданской войны многие революционные балтийцы погибли. К началу мятежа 79,8% моряков Кронштадта составляли крестьяне, в основном середняцкие элементы. Немало здесь было и тех, кто раньше служил в белогвардейских армиях. Так, три школы Балтфлота — машинная, минеров и гальванеров, находившиеся в Кронштадте, были укомплектованы бывшими солдатами деникинской армии. Новое пополнение принесло на флот мелкобуржуазные настроения, анархизм, стало подходящей средой для антисоветской агитации.

Изменения в составе Балтфлота отразились и на кронштадтской партийной организации, которая не смогла предотвратить мятеж. Многие стойкие и опытные партийные работники были переброшены из Кронштадта в другие места. Этими обстоятельствами воспользовались правые и левые эсеры, меньшевики, анархисты и другие контрреволюционные элементы.

Международная буржуазия называла мятеж «народной революцией». Она послала агентов в Кронштадт с заданием превратить его во всероссийский центр восстания. Но «непреступная крепость», как называла Кронштадт буржуазная пресса, была атакована Красной Армией. 18 марта 1921 г. крепость была взята штурмом и кронштадтский мятеж ликвидирован.

События в Кронштадте, Сибири и в других местах были показателем политического кризиса в стране. В. И. Ленин так характеризовал его: «...мы наткнулись на большой, — я полагаю, на самый большой, — внутренний политический кризис Советской России. Этот внутренний кризис обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих»^[4].

Часть рабочих поддалась влиянию мелкобуржуазной стихии. На почве голода они выражали недовольство. На многих предприятиях дело доходило до забастовок.

Трудовые конфликты, которые влекли за собой приостановку работы, имели обычную форму: рабочие не приступали к работе, пока их требования не удовлетворялись или они не убеждались, что их требования будут обсуждены после того, как они вернутся к работе. Такие конфликты обычно именовались в печати «стачки» или «забастовки». В отдельных случаях обозначением забастовки в печати могли быть слова: «отказ работать», «бросили работу», «приостановка работы», «не вышли на работу». Иногда газеты сообщали об «итальянской забастовке», когда рабочие, оставаясь на своих местах, работали мало или не работали совсем.

Переживаемый промышленностью кризис вызвал массовые сокращения рабочих мест на предприятиях.

Сложившаяся политическая и социально-экономическая обстановка требовала от советского и партийного руководства принятия кардинальных мер по решительному изменению жизни и деятельности Советского государства.

В январе 1921 г. на Пленуме ЦК партии был обсужден вопрос о настроении среди крестьян. Была создана специальная комиссия для обсуждения возможных мер «быстрого облегчения положения крестьян в некоторых наиболее потерпевших от неурожая и т. п. губерниях». В связи с этим Наркомпрод отменил взимание продразверстки в 13 губерниях и принял меры по улучшению снабжения крестьян инвентарем и товарами широкого потребления.

• 8 февраля 1921 г. на заседании Политбюро В. И. Ленин внес предложение отказаться от продразверстки. Оно обсуждалось в ЦК в течение месяца.
• 15 марта 1921 г. X съездом партии было единогласно принято решение о замене разверстки налогом.

С заменой разверстки натуральным налогом и разрешением крестьянам продавать свою продукцию в целях стимулирования сельскохозяйственного производства и улучшения продовольственного положения страны связано начало новой экономической политики (нэп).

Но вопрос о налоге составлял лишь часть проблемы. Реализовать оставшуюся у него продукцию крестьянин мог только путем торговли. На X съезде партии В. И. Ленин говорил, что допустить торговлю можно лишь в пределах местного хозяйственного отбора. Однако нэп логически вел к полной легализации торговли и воссозданию охватывающего всю страну внутреннего рынка, без которого было невозможно развитие экономики. В. И. Ленин сделал вывод о том, что для строительства социализма необходимо использование товарно-денежных отношений.

При переходе к нэпу было проведено разгосударствление мелких и частично средних предприятий. 17 мая 1921 г. было принято постановление СНК, в котором определялась необходимость мер по развитию кустарной и мелкой промышленности как в форме предприятий, так и в кооперативной форме. Отменялось действие постановления ВСНХ от 20 ноября 1920 г. о национализации предприятий, имеющих число рабочих свыше пяти при механическом двигателе и десяти — без него. Они были возвращены прежним владельцам. Более трети всей массы промышленных заведений (преимущественно мелких и средних) было сдано в аренду. Из них более половины получили частные лица.

С 1921 — 1922 гг. была разрешена аренда средств производства. Часть предприятий (в основном пищевой промышленности) взяли в аренду кооперативы.

В то же время назрела необходимость проведения реформы управления государственной промышленностью. 9 августа 1921 г. после обсуждения был принят «Наказ СНК о проведении в жизнь начал новой экономической политики». В этом документе выдвигалось требование о том, что государственные предприятия должны работать на началах хозяйственного расчета. Предлагалось сократить число предприятий, находящихся в ведении ВСНХ и его местных органов, привести их количество в соответствие с имевшимися у государства ресурсами, а остальные сдать в аренду или закрыть. Указывалось на возможность перехода к денежной форме обмена и необходимость платности всех хозяйственных услуг.

В августе — сентябре был принят ряд декретов, расширявших свободу маневра государственных предприятий: так, фонд оплаты труда предприятия определялся не числом работающих, а объемом выпускаемой продукции, начал осуществляться курс на отказ от принудительного привлечения рабочей силы и переход к добровольному найму.

5 июля 1921 г. постановлением СНК был установлен порядок аренды госпредприятий.

В принятых к началу 1922 г. декретах и постановлениях был зафиксирован отказ от всех характерных черт политики «военного коммунизма». Активно заработал Госбанк. Стали возникать товарные биржи. С переходом к нэпу начала возрождаться кооперация как разветвленная система самодеятельных хозяйственных организаций, разворачивалась деятельность промысловой, потребительской, сельскохозяйственной, кредитной и других видов кооперации. В промышленности к середине 1920-х гг. 18% предприятий были кооперативными.

Был дан определенный толчок привлечению иностранного капитала. Возникли концессии (аренда советских государственных предприятий зарубежными предпринимателями). Первая концессия была учреждена в 1921 г. Их количество, правда, было невелико (в 1926— 1927 гг. — 65 предприятий). Концессия действовала в основном в горной, горнозаводской, деревообрабатывающей промышленности. Возникали и совместные предприятия с участием средств Советского государства и иностранных фирм.

Важнейшее значение приобретал вопрос о роли новой экономической политики в строительстве социализма, о том, насколько нэп соответствует традиционным марксистским представлениям о социализме.

Определяя черты будущего социалистического общества, основоположники марксизма считали, что социализм — это строй, который обеспечивает «всем членам общества путем общественного производства не только вполне достаточные и с каждым днем улучшающиеся материальные условия существования, но также полное свободное развитие и применение их физических и духовных способностей...»^[5].

В. И. Ленин до победы Октябрьской социалистической революции и сразу после нее также считал, что социализм означает отмену товарной формы производства, отмену денег. Он полагал, что для организации крупного социалистического производства нужно «уничтожение товарной организации общественного хозяйства и замена ее организацией общинной, коммунистической, когда бы регулятором производства был не рынок, как теперь, а сами производители...»^[6].

Ленин также считал, что на первой фазе коммунистической формации, при социализме, общественная собственность на средства производства будет существовать в государственной форме.

Соизмерение труда и потребления в социалистическом обществе, учет и контроль производства и распределения продуктов должны были осуществляться государством при помощи национализированной банковской системы, которая, как считал Ленин, представляла собой 90% социалистического аппарата регулирования народного хозяйства.

После победы Октябрьской революции эти взгляды легли в основу разработанного Лениным плана начала строительства нового общества. В первоначальном варианте статьи «Очередные задачи Советской власти», написанном в 1918 г., Ленин обрисовал контуры отвечавшей тогдашним марксистским представлениям модели социализма, которую можно назвать моделью «государственного социализма». Социалистическое общество, по этим представлениям, организуется в единый государственный кооператив. Была выдвинута задача «превратить всех граждан данной страны поголовно в членов одного общенационального или, вернее, общегосударственного кооператива»^[7].

Гражданская война и иностранная интервенция, с которыми столкнулась молодая Советская Россия, помешали нормальному ходу событий и ужесточили формы «государственного социализма». Это нашло выражение в политике военного коммунизма, которая стала необходимостью. Причем теория и практика воспринимались коммунистами как модель непосредственного перехода к коммунизму.

Однако в процессе строительства социализма теоретические представления, сложившиеся до революции и оправданные в чрезвычайных обстоятельствах, все более расходились с экономическими потребностями общества. Положение осложнялось тем, что по уровню социально-экономического развития Россия не принадлежала к числу передовых стран. Острова крупного производства были окружены океаном мелкотоварных крестьянских хозяйств. Свертывание товарно-денежных отношений создало кризисную ситуацию, прежде всего в отношениях с крестьянством.

Тогда В. И. Ленин и выдвинул концепцию новой экономической политики, направленную на восстановление товарно-денежных отношений при сохранении за социалистическим государством командных высот в экономике.

Вначале новая экономическая политика рассматривалась как временная, предназначенная для подготовки перехода через товарообмен к социалистическому продуктообмену. Она объяснялась специфическими условиями России, где многомиллионная масса мелких товаропроизводителей нуждалась в рынке.

В заключительном слове по докладу о замене продразверстки натуральным налогом на X съезде РКП (б) В. И. Ленин указывал: «Если бы мы имели государство, в котором преобладает крупная промышленность, или же, скажем даже, не преобладает, но очень сильно развита, и очень развито крупное производство в земледелии, тогда прямой переход к коммунизму возможен»^[8]. Однако уже на X Всероссийской конференции 28 мая 1921 г. В. И. Ленин говорит о нэпе как перспективной стратегии партии, подлежащей «проведению всерьез и надолго»^[9].

Работу по укреплению организованности и дисциплины, повышению производительности труда Ленин предлагал проводить «на почве рынка, торговли», а не «против этой почвы», как ранее думали марксисты. В качестве стимулов социалистической экономики на первый план выдвигались экономическая заинтересованность и хозяйственный расчет.

Обобщение опыта проведения новой экономической политики заставляло признать «коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм». Причем В. И. Ленин сделал принципиально новый вывод о том, что «строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией — это есть строй социализма»^[10] и выдвинул задачу «достигнуть через нэп участия в кооперации поголовно всего населения». Следует сравнить эту постановку вопроса с дооктябрьскими работами В. И. Ленина, где он писал: «Социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией»^[11].

Таким образом, вероятно, взгляд на социализм как на государственную монополию перерос у В. И. Ленина в идею социализма как строя цивилизованных кооператоров. В стране, где громадное большинство населения составляло крестьянство, В. И. Ленин особое внимание уделял пути деревни к социализму через кооперацию. Он подчеркивал, что кооперация является наиболее «простым, легким и доступным для крестьянина» путем перехода к новым порядкам.

Намечая перспективы социалистического преобразования деревни, В. И. Ленин указывал на ряд необходимых предпосылок его успеха.

Первая — всесторонняя помощь (людьми, кредитами, орудиями производства) возникающему новому общественному строю в деревне.

Вторая — постепенность, отсутствие поспешности в новом гигантском деле введения коммунистических идей и отношений в деревне.

Третья — осуществление культурной революции в деревне, цивилизация миллионных масс крестьянского населения.

Сущность ленинских идей нэпа была понята не сразу и не всеми. Неверие в нэп, в его социалистическую направленность порождало споры о путях развития экономики страны, о возможности построения социализма на путях нэпа.

При самом различном понимании нэпа все без исключения партийные руководители сходились в том, что в конце Гражданской войны у нас было два основных класса — рабочие и крестьяне, а в начале 1920-х гг., после введения нэпа, появилась новая буржуазия, носительница реставраторских тенденций.

Все, кто задумывался о судьбах нэпа в России, начиная с Ленина и Троцкого и кончая Каутским, видели в нем опасность термидора, мелкобуржуазной контрреволюции либо «тихой» реставрации капитализма. В. И. Ленин понимал неизбежные противоречия, опасности развития на пути нэпа. За первые годы революции Советское государство еще не смогло эффективно овладеть такими важнейшими сторонами экономики, как торговля, кредит, финансы. Широкое поле деятельности для нэпманской буржуазии составили отрасли, обслуживающие важнейшие потребительские интересы города и деревни. Частный сектор промышленности состоял главным образом из предприятий, работающих на местном сырье и обслуживающих потребительский рынок. В основном это были предприятия ремесленного и кустарного типа.

В деревне буржуазия была представлена кулаком. В общей массе крестьянских хозяйств зажиточная группа была сравнительно ограниченной (составляла несколько процентов). Но благодаря своему опыту, влиянию, навыкам, капиталам она охватывала экономическим влиянием все сферы производства. Очень подвижная, легко уходившая из-под контроля государства, она укрепляла влияние на широкие массы крестьянства. Опасным был сам пример частного предпринимательства, который рядом с государственным аппаратом, не умеющим еще торговать, демонстрировал способность быстро проложить дорогу от производителя к покупателю. Опасным было и влияние иностранного капитала. Опасным был и сам нэпманский «дух», его разлагающее влияние на широкие слои населения, на бюрократизировавшиеся слои аппарата, на неустойчивую часть партии. В. И. Ленин видел эти трудности, но он видел и возможность их преодоления. Завоевания революции — создание Советского государства, национализация важнейших средств производства, переход в руки трудящихся «командных высот» в экономике — давали возможность поставить жесткие рамки перед частным капиталом (в виде ряда монополий, например, в области внешней торговли, сохранения оптовой торговли в руках государства, а также права заготовки и реализации ряда важнейших продуктов — хлеба, металла, текстиля и др.). Нэпману был полностью закрыт доступ в область политического руководства, ограничено его влияние в области идеологии.

На базе осуществления нэпа успешно шло восстановление народного хозяйства страны. Уже к концу 1921 г. можно было говорить о первых успехах.

Важнейшим стало расширение озимого клина более чем на 20% в тех губерниях, которые не пострадали от неурожая и имели семена для посева. Значительно увеличилась добыча угля в Донбассе.

На государственных шахтах она выросла с июля по декабрь 1921 г. почти в шесть раз^[12].

К началу 1922 г. в народном хозяйстве страны явно обозначился подъем.

В тех экономических условиях, в которые было поставлено крестьянство, в короткий срок поднялось сельское хозяйство. Страна была накормлена.

В 1921—1922 гг. было заготовлено более 38 млн центнеров хлеба, в 1925—1926 гг. — более 89 млн. В 1925 г. размер посевных площадей в среднем достиг довоенного уровня. Отставание наблюдалось только по тем культурам, которые понесли наибольший урон в неурожайные 1921, 1924 гг., — пшенице, ячменю. Поголовье крупного рогатого скота, овец, коз, свиней превысило довоенный уровень.

Начался хозяйственный подъем в промышленности. За период 1921—1924 гг. валовая продукция крупной государственной промышленности возросла более чем в два раза. На действовавших предприятиях удалось сохранить основные кадры рабочих. С 1923 г. начался быстрый рост числа рабочих, занятых в государственной промышленности.

Достигнуть довоенного уровня по выпуску важнейших видов продукции крупная промышленность смогла к 1926 г., мелкая — к 1927 г. Выработка электроэнергии возросла в 1925 г. по сравнению с довоенным уровнем в полтора раза. По всей промышленности капитальные вложения 1924—1925 гг. начали превышать текущий износ, а в 1925— 1926 гг. превысили его уже в три раза. Это позволило приступить к расширению основных фондов^[13]. Быстро восстанавливался транспорт и налаживалась его работа.

Особенно важное значение имело оздоровление финансовой системы. Наряду с Государственным банком в 1922 г. были открыты отраслевые банки — Торгово-промышленный, Российский коммерческий, Банк потребительской кооперации и другие, а также местные коммунальные банки. Система банковских учреждений дополнялась в деревне кредитной кооперацией, руководимой местными и центральными сельскохозяйственными банками, в городе — обществами взаимного кредита, обслуживавшими частные промышленные и торговые предприятия.

С осени 1921 г. в стране началось проведение денежной реформы, которая разрабатывалась под руководством Г. Я. Сокольникова (заместителя, а затем наркома финансов) и была самой радикальной реформой периода нэпа. В октябре 1922 г. был сделан важный шаг на пути оздоровления финансов. Госбанк выпустил в оборот банковский билет (червонец), имеющий твердое обеспечение. К концу 1923 г. в стоимости всей денежной массы удельный вес червонцев достиг 3/4.

К весне 1924 г. денежная реформа была завершена. Торговый оборот начал строиться на основе твердой советской валюты, которая была принята на валютных биржах мира как конвертируемая.

Первые успехи восстановления народного хозяйства на основе проведения нэпа были очевидны. Так, уже в 1922—1923 гг. металлопромышленность получила от государства свыше 32 млн золотых рублей; почти столько же удалось выделить на электростроительство, около 52 млн — на угольную и нефтяную отрасли. Однако по масштабам и темпам восстановления впереди шла деревня. Кустарно-ремесленное производство росло также быстрее, чем крупная промышленность.

К 1923 г. сельское хозяйство было восстановлено на 70% (к довоенному уровню), а крупная промышленность — на 39%. Столь большое несоответствие в темпах восстановления вело, с одной стороны, к удорожанию изделий фабрично-заводского производства, а с другой — к удешевлению деревенских товаров.

Кроме того, были допущены ошибки в проведении политики цен, связанные с непониманием нэпа, роли крестьянства.

В июле 1923 г. ВСНХ разослал приказ, в котором прямо говорилось об обязанности хозяйственников добиваться наибольшей прибыли. Цены на промышленные товары еще более возросли. Покупательная способность крестьян снизилась. В результате если в 1913 г. крестьянин мог за один пуд ржи приобрести 5,7 аршина ситца, то в 1923 г. — только 1,5 аршина, т. е. почти в четыре раза меньше. Примерно втрое меньше крестьянин мог приобрести сахара.

В среднем покупательная способность населения к приобретению ржи (по отношению к подобного рода товарам) упала за десятилетие до 25—40% от уровня 1913 г. Плуг, который в 1913 г. обходился крестьянину в 6 пудов пшеницы, в 1923 г. требовал расходов, вчетверо больших, а цена сенокосилки подскочила со 125 пудов до 544 и т. д. Фактически на этих «ножницах» цен деревня теряла половину платежеспособного спроса^[14].

Повышение цен на промышленные товары отрицательно сказалось и на самой промышленности, так как спрос резко упал и началось массовое затоваривание.

Кризис сбыта ударил по финансовой системе государства, которое испытывало колоссальные затруднения в деле поддержки тяжелой индустрии. Болезненно отразился он и на жизни широких слоев населения.

В январе 1924 г. XIII партийная конференция, рассмотрев вопрос об ошибках в проведении политики цен, в специальной резолюции указала, что с точки зрения социалистического строительства нельзя осуществлять накопление, которое в данный момент не под силу основной массе населения страны, темпы развития промышленности необходимо строго согласовывать с общим ходом расширения емкости крестьянского рынка.

На следующий год, несмотря на уроки 1923 г., вновь обнаружилась торопливость, теперь в области торговли, где преждевременно санкционируется и проводится наступление на частный капитал. В итоге началось расстройство рыночного оборота, повлекшее за собой недовольство крестьян и рабочих.

Между тем еще в 1922—1923 гг., когда определились успехи в восстановлении народного хозяйства, В. И. Ленин конкретизировал дальнейшие пути и средства социалистического строительства. В этом отношении он указывал, что для построения социализма в Советском государстве имеется все необходимое и достаточное: политическая власть в руках рабочего класса, основные командные высоты экономики в руках государства, наличие принадлежащих народу огромных природных богатств. Все это позволяет Советскому государству развиваться самостоятельно, независимо от капиталистического окружения. Но В. И. Ленин не закрывал глаза на огромные трудности социалистического строительства. Страна была отсталой в техникоэкономическом отношении по сравнению с передовыми капиталистическими странами, а военная интервенция и контрреволюция в годы Гражданской войны отбросили ее на десятилетия. Более того, необходимо было преодолеть прежде всего противоречия между советским общественно-политическим строем и отсталой экономикой.

Под победой социализма В. И. Ленин понимал:

• — во-первых, ликвидацию многоукладное™ в экономике и установление безраздельного господства социалистической экономики в городе и в деревне, ликвидацию частной собственности на средства производства, уничтожение эксплуататорских классов, эксплуатации человека человеком и причин, порождающих ее;
• — во-вторых, создание материально-технической базы социализма, высокие темпы экономического развития и технического прогресса;
• — в-третьих, утверждение в качестве господствующей идеологии социалистического общества марксизма-ленинизма, достижение высокого уровня культуры и образования;
• — в-четвертых, всестороннее развитие и упрочение Советского государства, расцвет социалистической демократии, всемерное привлечение масс к управлению государством, т. е. установление подлинного народовластия, свобод и равноправия;
• — в-пятых, прочный союз рабочего класса с крестьянством и интеллигенцией, дружба между всеми советскими народами, все большее сближение между ними;
• — в-шестых, наиболее полное удовлетворение постоянно растущих материальных и духовных потребностей всех членов общества на основе непрерывного развития общественного производства.

Следовательно, победа социализма достигалась путем преодоления внутренних антагонистических противоречий на основе решения вопроса «кто кого» в пользу социализма силами рабочих и трудящихся крестьян. В своем последнем публичном выступлении на заседании Моссовета 20 ноября 1922 г. Ленин заявил, что «из России нэповской будет Россия социалистическая»^[15].

• [1] См.: От капитализма к социализму: основные проблемы истории переходного периода в СССР 1917-1937 гг. М., 1991. Т. 1. С. 207.
• [2] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 487.
• [3] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 487.
• [4] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 282.
• [5] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 227.
• [6] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 1. С. 253.
• [7] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. С. 161.
• [8] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. С. 79.
• [9] Там же. С. 340.
• [10] Там же. С. 373.
• [11] Там же. Т. 34. С. 192.
• [12] См.: Политическое образование. 1989. № 4. С. 52.
• [13] См.: От капитализма к социализму. Т. 1. С. 247, 248.
• [14] См.: Историки спорят. М., 1989. С. 159.
• [15] Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. С. 309.