Переворот 11—12 марта 1801 г.
Оппозиция монарху сплотила высшее сословие. Правление Павла дворяне воспринимали как «общее бедствие». «Дух искреннего братства, — писал Н.М. Карамзин, — господствовал в столицах».
Два эпизода, случившиеся в мае 1800 г., выявили настроение общества. 2 мая некий штабс-капитан Кирпичников был по приказу Павла разжалован в солдаты и прогнан сквозь строй в тысячу человек. Офицер обругал орден Святой Анны, а Анной звали любовницу императора Гагарину-Лопухину. Несоразмерность преступления и наказания потрясла современников. В этой расправе увидели преддверие опричнины.
Неожиданной опале подвергся Суворов. Павел объявил ему выговора за то, что во время похода он имел дежурного генерала. Действительная причина царской немилости заключалась в другом: полководец не скрывал своего отношения к прусской муштре. Суворов не пережил публичного унижения. 6 мая он скончался.
Похороны генералиссимуса превратились в демонстрацию, впервые в русской истории устроенную самим обществом. Тысячи петербуржцев самых разных сословий приняли участие в погребальном шествии. Балконы, крыши, улицы были усеяны пришедшими проститься с великим полководцем людьми. Столь ясное выражение народных чувств заставило Павла объявить траур. Гвардию, однако, на похороны он не отпустил.
Весной 1800 г. стал формироваться антипавловский заговор. Во главе него стояли военный губернатор Петербурга граф П.А.Пален, вице-канцлер Н.П.Панин, адмирал И. де Рибас. С заговорщиками были связаны английский посол Ч. Витворт, многие офицеры Семеновского и Преображенского полков. Панин и Пален вовлекли в заговор и наследника престола Александра. Наследнику внушили, что он обязан спасти «страдающее отечество» и что необходимо опередить некую другую «конспирацию» (в действительности не существовавшую).
Кроме того, выходки Павла становились просто невыносимыми. По приказу императора, например, генерал-лейтенант И.О. Котлу- бицкий являлся к наследнику и передавал, что он «дурак и скотина». Александру приходилось покорно отвечать: «Слышу».
В феврале 1801 г. царь устроил необычайно пышную встречу племяннику своей супруги Марии Федоровны 13-летнему принцу Евгению Вюртембергскому. Пошли толки, что Павел вознамерился женить его на своей дочери Екатерине и возвести на трон, а жену и сыновей сослать.
Типичный деспот, Павел был склонен не только казнить, но и миловать. Он был суеверен и верил в однажды сделанное ему предсказание, что если его правление продлится три года, то потом уже нечего будет опасаться. И Павла сумели убедить, что четвертая годовщина его вступления на престол — самый подходящий момент для того, чтобы обнаружить свое милосердие.
Указом от 1 ноября 1800 г. всем уволенным чиновникам и офицерам было велено вернуться в Петербург и представиться императору. Возвращены на службу были, в частности, генерал Л.Л. Беннигсен, Платон Зубов и два его брата, Николай и Валериан. Вскоре они примкнули к заговорщикам.
Однако подпольщики несли и потери: умер Рибас, а Панин был смещен со своего поста и удален в подмосковное имение. Сведения о заговоре, весьма, впрочем, неопределенные, дошли до генерал-прокурора П.Х. Обольянинова.
Утром 9 марта 1801 г. он поделился ими с императором, а тот, в свою очередь, с Паленом. Пален понял, что настала пора действовать. Встретившись с Александром, он поклялся, что заговорщики не собираются убивать царя, а хотят лишь принудить его отречься от трона, и наследник дал согласие на переворот.
Выступление было назначено на 11-е, когда караул в Михайловском замке — новой императорской резиденции — нес Семеновский полк. В этот день государь заставил жену и старших детей дать присягу не вступать в связь с заговорщиками. Ничего серьезного он, впрочем, не подозревал. В начале одиннадцатого Павел отправился спать.
Около полуночи несколько десятков заговорщиков — молодых генералов и офицеров — собрались на квартире А.И. Талызина, командира Преображенского полка. Пален провозгласил тост за здоровье нового императора.
П. Зубов подтвердил, что все делается с санкции Александра Павловича, которому еще Екатерина хотела передать власть. Затем двумя колоннами заговорщики двинулись к Михайловскому дворцу. Первая, во главе с Паленом, направилась к парадному входу, вторая, во главе с Беннигсеном и П. Зубовым, — к Рождественским воротам.
Почти беспрепятственно миновав охрану, эта группа ворвалась в царскую спальню. Павел спрятался за ширмой, его быстро отыскали. Беннигсен, а по другим сведениям — П. Зубов, предложил ему подписать акт об отречении. Павел отказался, завязался спор, и тут Николай Зубов, зять Суворова, со словами: «Что ты кричишь?» ударил его по руке.
Император с возмущением оттолкнул Зубова, и тогда тот, человек громадной физической силы, сжав в правой руке тяжелую золотую табакерку, со всего размаха ударил его кулаком в висок. Павел упал, озверевшие заговорщики навалились на него, принялись бить и душить. В несколько минут все было кончено. Государь лежал неподвижно с изуродованным и окровавленным лицом. Когда гроб с телом императора был выставлен для прощания в Михайловском замке, глубоко на лоб ему была надвинута широкая шляпа.
