Сталинизм — концепция и практика советского политического режима

Сталинизм никогда не получит однозначного восприятия в силу того, что, с одной стороны, нельзя сводить сталинизм только к личности «отца народов», а с другой стороны, он творил обстоятельства в той мере, в какой они творили его. Обстоятельства, обусловившие сталинизм, вызваны не только российской действительностью.

Сталину еще не удалось стать властителем дум и судеб, а коммунизм уже потерпел поражение на Западе, ленинско-троцкистская идея «перманентной революции» захлебнулась и наступила реанимация известной взаимозависимости между доктринерским мессианством и практическим изоляционизмом. В таком контексте сталинизм был столь же имманентен своему времени, как и детище западного рационализма — марксизм. И все же сталинизм, по выражению X. Ортеги-и-Гассета, должен быть переведен «на язык русской истории», поскольку в ней, а не в коммунизме кроется то, что составляло присущую ему силу. Сталинизм — законный наследник Великой Степи с ее свободной от индивидуальной ответственности волей и стихийным делегированием ее государству, вождю-идолу, к которому одновременно чувствуют и любовь и ненависть.

Генетическое родство сталинизма и ленинизма проступает не только на тактическом, но и на концептуально-стратегическом уровне. Характер русской революции таков, писал Бердяев, что идеологически ей мог соответствовать лишь трансформированный марксизм и именно в сторону, противоположную детерминизму. Сталинизм роднят с ленинизмом также практическая абсолютизация борьбы противоположностей и производная от нее антитолерантность, мессианизм и радикализм.