Лекция XII. «БОГАТСТВО НАРОДОВ»
А теперь давайте обратимся к самой известной книге Смита. Точнее, обсудим две наиболее важных темы, которые в ней раскрываются: разделение труда и капитал.
Обратимся к самому началу «Богатства народов» — книге I, главе 1. Смит продемонстрировал своим читателям картину разделения труда на примере производства булавок, и вот что он написал:
Для примера возьмем поэтому весьма маловажную отрасль промышленности, но такую, в которой разделение труда очень часто отмечалось, а именно производство булавок. Рабочий, не обученный этому производству (разделение труда сделало последнее особой профессией) и не умеющий обращаться с машинами, употребляемыми в нем (толчок к изобретению последних, вероятно, тоже был дан этим разделением труда), едва ли может, пожалуй, при всем своем старании сделать одну булавку в день и, во всяком случае, не сделает двадцати булавок. Но при той организации, которую имеет теперь это производство, оно само в целом не только представляет собою особую профессию, но и подразделяется на ряд специальностей, из которых каждая, в свою очередь, является отдельным специальным занятием. Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет ее, третий обрезает, четвертый заостряет конец, пятый обтачивает один конец для насаживания головки;
изготовление самой головки требует двух или трех самостоятельных операций; насадка ее составляет особую операцию, полировка булавки — другую; самостоятельной операцией является даже завертывание готовых булавок в пакетики. Таким образом, сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восемнадцать самостоятельных операций, которые в некоторых мануфактурах все выполняются различными рабочими, тогда как в других один и тот же рабочий нередко выполняет две или три операции. Мне пришлось видеть одну небольшую мануфактуру такого рода, где было занято только десять рабочих и где, следовательно, некоторые из них выполняли по две и по три различные операции. Хотя они были очень бедны и потому недостаточно снабжены необходимыми приспособлениями, они могли, работая с напряжением, выработать все вместе двенадцать с лишним фунтов булавок в день. А так как в фунте считается несколько больше четырех тысяч булавок средних размеров, то эти десять человек вырабатывали свыше сорока восьми тысяч булавок в день. Но если бы все они работали в одиночку и независимо друг от друга и если бы они не были приучены к этой специальной работе, то, несомненно, ни один из них не смог бы сработать двадцати, а может быть, даже и одной булавки в день. Одним словом, они, несомненно, не выработали бы одной двухсот сорокатысячной доли, а может быть, и одной сорока восьми десятитысячной доли того, что они в состоянии выработать теперь в результате надлежащего разделения и сочетания их различных операций [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Соцэкгиз, 1962. С.21-22].
Поскольку вы читали работу Джеймса Бонара о Мальтусе, вы помните, что Бонар говорил о том, что ни Мальтус, ни Адам Смит не были оригинальны в своих идеях. И Мальтус, и Смит заимствовали свои главные идеи из трудов предшественников, утверждал Бонар. Разумеется, это относится и к «Богатству народов».
Смит позаимствовал свой пример с булавками из «Энциклопедии», одного из самых знаменитых творений французских просветителей XVIII века. Когда Смит писал свой труд, она была новинкой, и большая часть учеников и читателей Смита должны были тотчас же понять, из какого источника был взят этот пример. Они также уловили бы в этом отрывке смысл, который, возможно, оказывается скрытым от читателей в наши дни. Современники Смита должны были понимать, что Франция — центр моды. Пример с булавками напоминал им о производстве тканей и, следовательно, о высокой моде. Благодаря этому они должны были делать вывод о том, что Франция, управляемая абсолютным монархом, имела такие же возможности преуспеть в производстве тканей, как и Британия.
Что касается капитала и дохода, то мы подготавливались к обсуждению этого вопроса во время всех наших предшествующих бесед об аристократическом стиле как составляющей экономической мысли. Только представьте себе, что «капитал» и «прибыль» (или «доход») могут иметь отношение к аристократизму. Они могут быть предметами обсуждения с точки зрения стиля. Они могут определяться социальными условиями, в которых они создаются.
Для большинства читателей Смита, знакомых с античной литературой, капитал воспринимался как слово, ведущее свое происхождение от архитектурного термина капитель. Этим словом обозначается верхняя часть колонны. Экономика также была знакомым греческим словом, обозначавшим искусство ведения домашнего хозяйства. Мы должны признать, что эти понятия были умозрительными и не имели соответствий в объективной реальности. Они следовали за модой. Смит изменил слова и понятия и указал путь последующим экономистам, но он не был первопроходцем, указывающим другим мореплавателям путь к неизвестной земле. Все это уже было известно человечеству.
В «Богатстве народов» Смит доказывал, что разделение труда возможно только потому, что в результате экономии произведенная ранее продукция превышает текущее потребление. В этом случае человек накапливает прибавочный продукт и может использовать этот прибавочный продукт, чтобы арендовать или приобрести помещения, станки и материалы, необходимые для разделения труда. В главе 3 книги II Смит пишет следующее:
Что касается расточительности, то к расходам толкает стремление к наслаждению, которое, хотя и бывает нередко очень сильно и трудно преодолимо, все же обычно непродолжительно и вызывается случайными причинами. Напротив, к бережливости нас побуждает желание улучшить наше положение, желание, обычно лишенное страстности и спокойное, присущее нам, однако, с рождения и не покидающее нас до могилы [Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Соцэкгиз, 1962. С. 252].
Мы упоминали о политической арифметике XVII века. Смит был обязан политической арифметике и по части понятия разделения труда, и по части понятия прибавочного продукта. Сэр Уильям Петти (1623-1687) был одним из основных авторов, принадлежавших к этой школе. Петти выдвинул ранние идеи относительно разделения труда и прибавочного продукта, и Карл Маркс отдал Петти должное за то, что тот связал прибавочный продукт с разделением труда. Маркс полагал, что эта связь была важнейшим вкладом в теорию капитала, сделанным на начальном этапе ее формирования. Если почитать и Смита, и Петти одновременно, то становится понятным то, что подразумевал Маркс, поскольку становится ясно, чем Смит был обязан Петти. Между прочим, Мальтус тоже был в долгу у Петти. В трудах Петти подчеркивается мысль о том, что правительство должно направлять свою политику на то, чтобы добиться полной занятости населения. Нельзя допускать, чтобы бедняки голодали, говорил Петти. Пусть уж лучше они копают ямы, а потом вновь засыпают их землей.
«Богатство народов» было написано не для того, чтобы порассуждать на высокопарные и научные темы. В нем утверждалось, что большой рынок рационализирует производство. Большой рынок концентрирует капитал и разделяет труд. Вам не стоит покупать станок для изготовления булавок, иными словами, вам не стоит концентрировать капитал, если вы не уверены в том, что для ваших булавок существует большой рынок. Вам не стоит нанимать работников для выполнения специализированных операций и им не стоит соглашаться на такую работу, если у вас нет уверенности в существовании большого рынка. Если бы вы изготавливали вручную по одной булавке в день, то вам, по крайней мере, не нужно было бы думать ни об амортизации крупного капиталовложения, ни о компенсации затрат на обучение работников. Вы могли бы заниматься другими делами и жить на получаемые с них доходы. Если приобретается оборудование и проводится обучение работников, то потеря рынка оборачивается катастрофой для многих людей.
Смит позаимствовал некоторые ключевые идеи у Джо- зайи Такера (1713-1799). Такер был священнослужителем англиканской церкви, одно время — настоятелем Глостерского собора, и он выступал в защиту независимости североамериканских британских колоний. Он также занимался теорией народонаселения, состоял в дружеской переписке со знаменитыми французскими государственными деятелями и, что особенно важно для нас в связи с нашей темой, был предшественником теории больших рынков Адама Смита. В частности, Такер был первым, кто начал утверждать, что Британия должна отказаться от контроля над колониальной торговлей. Торговля увеличилась бы, если бы Лондон освободил колонии от контроля над их торговлей.
Если почитать Такера после того, как вы прочли Смита, вы заметите, каким ровным повествованием и светскостью отличается «Теория нравственных чувств». Различие между Смитом и Такером заключалось в стиле или манере письма. Смит был социабельным. Он был джентльменом, владевшим отточенной и приятной манерой речи. В конце жизни Смит был вознагражден тем, что его сделали лордом-ректо- ром Университета Глазго. Такер был блестящим, самобытным человеком, но никто не сделал его ректором крупного университета. Он бы слишком эксцентричен и раздражал людей. Прежде всего, он приправлял свои труды по проблемам торговли религиозными доводами. Он считал североамериканских колонистов-бунтовщиков современными пуританами, чья главная цель заключалась в уничтожении англиканской церкви. Он так ревностно отстаивал интересы англиканской церкви, что кто-то едко заметил, что Такер превратил бизнес в религию, а религию в бизнес.
Смит был деятелем шотландского Просвещения. Я говорил о том, что позднее Иеремия Бентам придумал выражение «тирания англиканской церкви». Бентам ее ненавидел. Такер представлял собой ее раннее проявление. Он великолепно писал о торговле, но при этом оставался воинствующим представителем англиканской церкви. Он полагал, что Британии стоит избавиться от своих американских колоний не только потому, что при этом торговля будет вестись гораздо спокойнее, но и потому, что видел проявление заговора против церкви во враждебности американцев по отношению к британскому правлению.
Теперь, под занавес нашего курса, сравнивая «Богатство народов» с Петти и Такером, вы можете видеть, что самая знаменитая книга Смита выросла на основе синтеза влияний предшествующих авторов. От Петти пришло представление о прибавочном продукте и разделении труда — идеях, которые были и блестящими, и оригинальными. Кроме того, Петти не был склонен к применению большого количества расчетов. Все эти моменты были позаимствованы Смитом у Петти. Смит также делал заимствования из Такера, но влияние Такера на него иногда приобретало негативный характер. Такер был задирой, фанатиком и человеком, преданным своей церкви. Смит же, напротив, был таким же сдержанным и светским человеком, как и Шефтсбери. Более того, Смит был очень дружелюбным благодаря влиянию, оказанному на него Хатчесоном и социабельностью шотландского Просвещения. Читая «Богатство народов», вам также следует искать в нем следы французского влияния — помимо примера со станком для производства булавок. Эмма Ротшильд отметила, что Смит внимательно читал Кондор- се, и в книгах Смита нашли отражение многие идеи этого французского мыслителя. «Богатство народов» оказывало убеждающее воздействие на государственных министров. Уильям Питт-младший сказал Смиту, что Питт и другие государственные министры теперь стали его учениками. Это был ответный комплимент. В личном общении Смит был не менее дружелюбен, чем они. Он был корректен и в своих трудах. Он был утилитаристом. В своих трудах превозносил чувства. Он был не менее обходителен, чем французские торговцы, которые задолго до этого говорили своему государственному министру: нам будет достаточно, сир, если вы оставите нас в покое. Оставьте в покое, не вмешивайтесь. Laissez-faire!
