Лекция XIII. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: НЕОЛИБЕРАЛИЗМ XXI ВЕКА

Клемент Эттли (1883-1967), послевоенный британский премьер-министр-социалист, сказал о христианстве, что он всегда принимал его этическую систему, но не мог принять его фетишизм. Я испытываю то же самое по отношению к социализму. Мальтус, Рикардо и их новый закон о бедных не могут не вызывать осуждение у каждого порядочного человека. Богачи и влиятельные политики ухватились за эту ложную, но внушающую доверие социальную аналитику, чтобы лишить неимущих средств к существованию. Иными словами, Рикардо стал миллионером, а Мальтус обеспечил себе профессорскую кафедру, в то время как богатые и облеченные властью использовали их ложные доводы для того, чтобы выбрасывать бедных на улицу, разрушать бедняцкие семьи, отрывая жен от мужей и детей от родителей, тогда как в Ирландии некоторые другие бедняки умирали от голода, а их сыновей отправляли погибать на чужих войнах. Ужасно. Энгельс был прав, осуждая это.

Между тем пороком социализма было то, что он претендовал на статус науки. Энгельс справедливо негодовал по поводу положения бедняков в Англии 1844 года. Однако большая часть его книги основывается на парламентских расследованиях, которые отразились в законодательстве.

Постепенно мирные перемены смягчили британский капитализм. В результате британское общество стало иерархическим, но сплоченным. Оно стало таким устойчивым и надежным, что выдержало испытание двумя мировыми войнами.

Таким образом, Маркс ошибался в своей помпезной ма- териалистически-диалектической теории. Она была дутым социалистическим идолом. Ирония заключается в том, что марксизм оказался мыльным пузырем по причине тех же самых недостатков, которыми обладали теории Мальтуса и Рикардо, более того, марксизм принес человечеству гораздо больше вреда, чем капитализм в духе Скруджа, новый закон о бедных, голод в Ирландии, Крымская война и все прочее.

Теперь, в конце нашего курса, я спрашиваю вас, должно ли всякое человеческое общество накладывать ограничения на алчность, чтобы обеспечить себе спокойствие и всеобщее процветание? Аристотель считал, что да, уподобляя милосердие физическому бесстрашию. Милосердие было непреднамеренным нравственным ограничителем, основанным на стыде. Стыдно было не проявлять милосердие. Тем самым Аристотель наложил ограничение на алчность, так же как он наложил ограничение на трусость. Напротив, Аристотель полагал, что иногда государство должно заставлять богатых делиться своим богатством с бедными. Оно могло делать это, например, посредством налогов. Это было бы принудительным гражданским ограничением.

Я хочу спросить вас и о том, ответил ли Смит на этот вопрос так, как изложено ниже, или нет. По-прежнему ли под конец жизни он думал, что сострадание и человеколюбие являются врожденными, естественными нравственными чувствами, присущими некоторым людям, и что эти чувства являются источниками некоторых моральных ограничений, в которых нуждается гражданское общество? Если так, то сострадание могло бы служить ограничителем для алчности. Он вновь повторил в «Богатстве народов», что алчность могла бы иметь свой собственный дополнительный непреднамеренный естественный ограничитель — невидимую руку. Однако считал ли Смит также, что государство все равно должно вводить дополнительные гражданские и моральные ограничения из-за того, что естественные ограничители, такие как сострадание и невидимая рука, не всегда оказывались достаточными для поддержания общего блага? Иными словами, правительство может допускать полную естественную свободу торговли лишь до тех пор, пока алчность наталкивается на собственный естественный ограничитель в этой сфере, но в то же время государство должно быть готово к вмешательству. Оно обязано вмешиваться, когда вмешательство необходимо для поддержания гражданских и моральных ограничителей в других и более крупных сферах жизни общества. Естественная свобода торговли — прекрасная вещь, если государство обеспечивает свою безопасность и защищает жизнь и имущество тех, кто проживает на его территории. Является ли такое прочтение «Богатства народов» верным?

Бонар писал, что доводы Смита в «Богатстве народов» не являются оригинальными. Впрочем, по этому поводу Бонару следовало бы добавить, что «Теория нравственных чувств» отличается большей оригинальностью, чем «Богатство народов». Более ранняя книга резко выделялась на фоне предшествующих концепций, выдвинутых в XVIII столетии. Пятьдесят лет назад Альберт О. Хиршман сделал эти концепции более понятными. Многие жившие в XVIII столетии люди полагали, что предпринимательство (и корыстный интерес) смягчит человеческую природу и благотворно скажется как на человеческих страстях, так и на условиях жизни общества. Смит применил утилитарную философию, чтобы описать механизм того, как это могло бы произойти. Когда «Теория нравственных чувств» была переведена на французский язык, ей дали другое название — «Метафизика души». Это было почти точное попадание в цель.

Мальтус в основном принял рассуждения Смита о свободе и ее ограничителях, но он отверг просветительские выводы Смита. Мальтус рассуждал о свободе и ее ограничителях иначе, но и он также полагал, что применительно к населению пригодны только суровые естественные ограничители (голод, болезни, война), и он уделял мало внимания состраданию и человеколюбию. Иначе избыточное население погубило бы гражданское общество. Он использовал древнегреческую математику и ссылки на волю Божью, чтобы подкрепить этот довод.

Современным неолиберальным экономистам зачастую не хватает внимания к вопросам моральной философии, которым Смит уделял так много внимания. Поэтому многие полагают, что экономическая наука XXI века так же несовершенна, как и социальный анализ XIX столетия, предложенный Марксом или Мальтусом. Возьмем, к примеру, экономиста Гаррета Хардина, который резко критикует капитализм в своем очерке, посвященном трагедии общин. Он говорил, что наше мировое сообщество в целом может понести колоссальный ущерб, если частные лица будут следовать по пути рациональной экономики, которая приносит им личную выгоду. В Интернете вы можете прочитать его эссе, написанное в 1968 году. В Интернете также можно найти его более поздние высказывания на эту тему^[1]. Спросите себя, не подтверждает ли Гаррет Хардин важность всего того, что вы прочли за время изучения этого курса. Обратите внимание на то, как он рассматривает проблему алчности и ее обуздания, к чему вы уже подготовлены благодаря изучению Смита, Мальтуса и Рикардо.

• [1] http://www.econlib.org/library/Enc/TragedyoftheCommons.html