Характерные черты российской экономической ментальности

Многовековая традиция государственного деспотизма не могла не отразиться на национальной ментальности, которая является главным элементом механизма path dependence (рис. 1-3).

Из истории институциональных идей

ПОЛ ДЭВИД: QWERTY-ЭФФЕКТЫ И ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ТРАЕКТОРИИ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕГО РАЗВИТИЯ

Название теории path dependence принято в отечественной литературе переводить как «эффект колеи» или «зависимость от предшествующего развития»^{[1] [2]}. Она обращает внимание на институциональные изменения и на роль институтов в технических изменениях. Однако если в нортовской новой экономической истории главный акцент сделан на том революционизирующем влиянии, которое оказывают правовые инновации и изменение трансакционных издержек на социально-экономическое развитие, то в теории зависимости от предшествующего развития основное внимание обращается на инерционность развития.

Источник: Экономические субъекты в постсоветской России (институциональный анализ) / Под ред. Р. М. Нуреева. М., 2001. С. 96.

Если последователи Д. Норта изучают, как становятся возможными институциональные инновации, то последователи П. Дэвида и Б. Артура, наоборот, — то, почему институциональные инновации далеко не всегда возможны. Кроме того, если Д. Норт при изучении институтов акцентирует внимание на правах собственности, то П. Дэвид и Б. Артур — на неформальных механизмах выбора.

Пол Дэвид

Рис. 1-3. Восточный деспотизм как фактор формирования российской экономической ментальности

История теории path dependence началась в 1985 г., когда П. Дэвид опубликовал небольшую статью^[3], посвященную такому, казалось бы, мелкому вопросу, как формирование стандарта клавиатур печатающих устройств. Когда в 1868 г. в США изобрели печатную машинку, то первоначально ее клавиши располагались в два ряда, на которых были последовательно изображены буквы от А до Z. Однако первые модели печатных машинок, выпускаемые с 1874 г. фирмой «Ремингтон», работали так, что при быстром последовательном нажатии на две соседние клавиши они цеплялись одна за другую, останавливая работу. Тогда изобрели другой вариант клавиатуры, где самые часто встречающиеся двухбуквенные комбинации были разнесены по разным краям. В середине 1870-х гг. появилась та самая QWERTY-клавиатура, которая довольно быстро стала всеобщим стандартом. Авторство QWERTY-стандарта приписывают тому же, кто изобрел саму печатную машинку, американцу К. Шоулзу. Таким образом, QWERTY-клавиатура появилась в силу временных и в общем случайных технических обстоятельств. Уже два десятилетия спустя печатные машинки были настолько усовершенствованы, что сцепление клавиш стало невозможным, но QWERTY-клавиатура так и осталась монопольным стандартом.

Научное изучение оптимальных принципов расположения клавиш печатающих устройств привело к тому, что в 1936 г. А. Дворак, последователь тейлоризма, запатентовал принципиально новую раскладку клавиатуры. Хотя эксперименты показали, что клавиатура Дворака эффективнее QWERTY-клавиатуры на 20-40%, в массовое употребление новый стандарт так и не вошел. Высказывалось мнение, будто эти эксперименты были подтасованы, а потому преимущество клавиатуры Дворака перед клавиатурой Шоулза является мнимым¹. Однако сторонники новой раскладки свидетельствуют, что после ее установки на компьютерах (технически это сделать сейчас довольно легко) через пару месяцев, когда пользователь полностью осваивает новую клавиатуру, скорость набора текстов действительно заметно возрастает. Самое интересное, что клавиатура Дворака тоже не является самой совершенной — были предложены и другие, еще более эффективные. Но, несмотря на все инновационные предложения, новые клавиатуры появляются только у немногих, абсолютное же большинство по- прежнему пользуется QWERTY-клавиатурой.

Заинтересовавшись проблемой, почему заведомо неэффективный стандарт умудряется сохранять свою монополию в течение полувека, П. Дэвид обнаружил еще более интригующие обстоятельства. Оказывается, уже в 1870-е гг. в Америке использовались весьма разнообразные схемы клавиш, в том числе и превосходившие QWERTY-стандарт. Однако затем это разнообразие исчезло, на рубеже XIX—XX вв. почти все производители перешли к клавиатурам типа QWERTY

Свое объяснение загадки QWERTY П. Дэвид дал следующим образом^{[4] [5]}. Чтобы понять, что же произошло в последние десятилетия XIX в., «экономист должен обратить внимание на тот факт, что пишущие машинки начинали становиться элементом большой, довольно сложной производственной системы... Эта система включала как работающих на пишущих машинках операторов, так и механизмы машинописи, и поэтому в число принимающих решение агентов, помимо изготовителей и покупателей пишущих машинок, входили также машинистки, предлагавшие предпринимателям свою квалифицированную рабочую силу, а также разнообразные организации, частные и общественные, занимавшиеся обучением людей навыкам машинописи... Эта крупная производственная система не была чьим-либо проектом», она складывалась стихийно. Доминирование QWERTY объясняется тем, что сработали спонтанные эволюционные процессы «технической взаимосвязанности, экономии от масштаба и квазинеобратимости инвестиций. Эти элементы образуют основу того, что можно назвать QWERTY- номикой (QWERTY-nomics)».

Указанные П. Дэвидом факторы ведут к тому, что стихийно из множества конкурирующих стандартов побеждает какой-то один, и возврат к многообразию стандартов становится практически невозможным. Возникает необратимая обратная связь (feedback effect). Б. Артур назвал это явление «lock-in tendency»^[6], что лучше всего перевести как «эффект блокировки»: происходят необратимые изменения только в одном направлении. Таким образом, неизбежна победа какого-то одного стандарта, но нет объективной закономерности в том, какой именно стандарт окажется победителем. Здесь огромную роль играет «историческая случайность», которая где-то в начале изучаемого процесса может определить всю последовательность дальнейших событий.

Следует учитывать, что в ситуации неопределенности очень велико значение ожиданий людей. «Специфическая система могла одержать победу над конкурентами просто потому, что покупатели ожидали этой победы, — писал П. Дэвид. — Таким образом, хотя раннее лидерство, приобретенное QWERTY-стандартом благодаря его изначальной ассоциации с «Ремингтоном», было довольно шатким, но когда возросли ожидания его превосходства, это оказалось достаточной гарантией того, что в конечном счете победит именно QWERTY-стандарт». Рост же ожиданий может оказаться следствием весьма мелких событий. В истории с победой QWERTY-эффекта роль исторической случайности, которая оказала решающее влияние на ожидания, сыграл скорее всего маркетинговый трюк, примененный производителями «ремингтонов». 25 июля 1888 г. в Цинциннати прошло показательное соревнование Ф. МакГарина с Л. Таубом: МакГарин печатал на «ремингтоне», а Тауб — на каллиграфе. На машинке победившего в состязании МакГарина была как раз QWERTY-клавиатура. МакГарин стал «героем дня», а рекламируемый им «ремингтон» с QWERTY-клавиатурой начал пользоваться огромной популярностью.

История победы QWERTY-клавиатуры над более эффективными стандартами может показаться в контексте глобальной экономической истории чем-то мало значимым. Однако изучение экономической истории технических стандартов, начатое после пионерных работ П. Дэвида и Б. Артура, показало необычайно широкое распространение QWERTY-эффектов едва ли не во всех отраслях. Поэтому вопрос о том, является ли на самом деле QWERTY-клавиатура худшей в сравнении с клавиатурой Дворака, или открытие QWERTY-эффекта произошло в результате неправильной интерпретации реальных исторических обстоятельств, уже совершенно не существен.

Российская экономическая ментальность характеризуется обычно как общинная, рассматривающая человека в составе целого. Абсолютизация моральных ценностей в противовес материальным предопределила слабость трудовой этики, низкие ранги активно-достижительных ценностей, склонность к смирению и покорности, препятствовала выделению и формированию независимой личности.

Этому способствовали и традиции коллективизма в условиях аграрной экономики, и государственный патернализм, и ортодоксальное православие. Для традиционализма вообще и российского в особенности типично недоверие к реформам, ориентация на поведение коллектива, его нормы, стереотипы и установки. Эти поведенческие нормы всегда поддерживались государственной властью, и поэтому государственный патернализм также внес свой вклад в формирование и воспроизводство коллективистских традиций. К тому же они были усилены кон-

Рис. 1-4. Движение ренты-налога в системе власти-собственности

фессиональными особенностями православия. Для ортодоксального православия всегда было типично освящение существующего порядка, примат духовных ценностей над материальными, влияние церковной власти на светскую.

Анализ власти-собственности был бы не полным, если бы мы не показали процесс ее воспроизводства, закрепления и развития в системе экономических отношений. Соответственно движению ренты-налога воспроизводство может быть рассмотрено: 1) на уровне патриархальной семьи и общины; 2) на уровне административной единицы; 3) на уровне государства в целом (рис. 1-4).

В руках местных чиновников постепенно концентрировались финансовые и военные ресурсы данной административной единицы. Эта административная единица самостоятельно воспроизводилась, и в рамках государства она удерживалась лишь силой оружия правящего монарха. Всякое ослабление его армии усиливало центробежные тенденции.

Последний и главный уровень, которого достигала рента-налог, — это уровень государства в целом. В условиях замкнутой экономики России возможности обмена гигантского произведенного продукта, собранного в натуральной форме, были крайне ограниченны. И непотребленные господствующим классом, избыточные (с его точки зрения) запасы продовольствия и ресурсов использовались для производства предметов роскоши, строительства дворцов, храмов и крепостей.

Подобная система воспроизводства на базе паразитического потребления ренты-налога затормозила дальнейшее развитие России, зациклила поступательное движение. Общество, у которого создаваемый продукт идет не на развитие индивидов, а отбирается в виде ренты-налога и паразитически потребляется царем, его армией и бюрократическим аппаратом, застойно, ему закрыты все стимулы для дальнейшего развития, его ожидает в будущем лишь распад, так как хозяйственное развитие его отдельных областей и их управление стереотипны.

Подведем итоги. В досоветской России борются не просто власть и собственность. Борются две институциональные системы, два набора формальных правил и неформальных ограничений¹. Принципиальные различия между системой власти- собственности и системой частной собственности могут быть сведены к следующим основным (табл. 1-6). Если в системе власти-собственности доминирует общественно-служебная собственность^{[7] [8]}, то в системе частной — индивидуальная. Если в системе власти-собственности основными субъектами прав собственности являются чиновники, то в системе частной собственности — владельцы факторов производства. Поэтому, если в первой доминируют редистрибуция и реципрокность^[9], или, выражаясь терминами О. Бессоновой, «сдачи-раздачи»^[10], то во второй — контракты.

Это не значит, что институт собственности в России не испытывал никакого влияния. Наоборот, с одной стороны, под влиянием Византии, Золотой Орды, Османской империи он укреплялся, с другой стороны, влияние Литвы и Речи

Сравнительная характеристика систем собственности: власть-собственность и частная собственность

Таблица 1-6

Составлено Л. Б. Руновым по: Бессонова О. Э. Раздаток: институциональная теория хозяйственного развития России. Новосибирск, 1999.

Таблица 1-7

Власть-собственность в сравнении с частной собственностью

Посполитой способствовало укреплению частной собственности. Очень кратко итоги этой борьбы представлены в табл. 1-7.

Это позволяет некоторым исследователям выдвинуть гипотезу о различных институциональных матрицах — восточной и западной. Институциональная матрица, по мнению этих исследователей, охватывает не только сферу экономики, — «это устойчивая, исторически сложившаяся система базовых институтов, регулирующих взаимосвязанное функционирование основных общественных сфер — экономической, политической и идеологической»^[11]. Сравнение особенностей восточной и западной институциональных матриц представлено на рис. 1-5.

Более того, некоторые исследователи считают, что борьба западных и восточных институтов приводит к своеобразным институциональным циклам в развитии раздаточной экономики России. Каждый взлет раздаточной экономики имеет свою противоположность. На смену раздаточному феодализму X— XII вв. приходит квазифеодализм XIII—XIV вв. Подъем институтов раздаточной экономики XV—XIX вв. сменяется квазикапитализмом конца XIX — начала XX в. Взлет раздаточной

Рис. 1-5. Схема основных понятий теории институциональных матриц

Источник'. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000. С. 26-29. ^[12]

экономики в советский период (20—80-е гг. XX в.) сменяется современным квазирынком.

Главные различия в том, что в отличие от западной в восточной матрице господствуют нерыночные механизмы, институты унитарно-централизованного государственного устройства, приоритетными являются коллективные, надличностные ценности.

• [1] См.: Нуреев Р. М. Азиатский способ производства как экономическая система // Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти. М.,1993. С. 62-87.
• [2] Строго говоря, такой упрощенный перевод не совсем правилен, поскольку он чреват упрощением сущности явления. Все в мире зависит от прошлого втом смысле, что ничто не возникает из ничего. Смысл теории path dependence втом, что выбор, который делается «здесь и сейчас», жестко детерминирован выбором, сделанным «где-то и когда-то раньше».
• [3] См.: David Р. A. Clio and the Economics of QWERTY // American EconomicReview. 1985. Vol. 75. No. 2.
• [4] См.: Liebowitz. S. J., Margolis S. Е. The Fable of the Keys // Journal of Law &Economics. Vol. XXX111. 1990. April.
• [5] Cm.: David P. A. Understanding the Economics of QWERTY: The Necessity ofHistory // Economic History and the Modern Economist / Ed. by W. N. Parker.N. Y„ 1986. P. 30-49.
• [6] Cm.: Arthur IV. B. Competing Technologies, Increasing Returns, and Lock-In byHistorical Events // The Economic Journal. Vol. 99. No. 394. 1989. March. P. 116—131 (см. реферат: http://ie.boom.ru); Idem. Increasing Returns and Path Dependence in the Economy / Foreword by K. J. Arrow. Michigan, 1994.
• [7] См.: North D. Institutions, Institutional Change and Economic Performance.Cambridge, 1991. О понятии системы прав собственности подробнее см.: Тамбовцев В. Л. Государство и экономика. М., 1997; Кузьминов Я. И., Юдке-вич М. М. Указ. соч.
• [8] См.: Бессонова О. Э. Раздаток: институциональная теория хозяйственногоразвития России. Новосибирск, 1999.
• [9] См.: Polanyi К. Great Transformation. N. Y., 1944.
• [10] См.: Бессонова О. Э. Указ. соч.
• [11] Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. М.,2000. С. 24.
• [12] Согласно теории раздаточной экономики О. Э. Бессоновой (см.: Бессонова О. Э. Указ. соч. С. 9—48).