Историческое значение Великой хартии вольностей
Хартия не стала законом или программным документом правительства в период правления Иоанна Безземельного, так как вскоре после ее принятия в 1216 г. он умер, не сдержав своих обещаний[1]. Более того, как подчеркивает Ф. Мейтленд, король с самого начала не собирался выполнять все ее требования, например о свободе церкви (ст. 1 ВХВ), ибо в обстановке того времени «от юристов и королевских судей очень скоро потребовалось бы создание средств для обхода тех принципов, которые не могли быть открыто отвергнуты в это время»[2].
Более того, ряд графов и баронов, оставаясь верными королю, открыто игнорировали Хартию 1215 г., не отказываясь при этом от записанных в ней прав и привилегий. Так, граф Честерский издал собственную хартию для графства Чешир с обращением к своим васса- лам-баронам предоставить своим людям те привилегии, которые он предоставил им. К тому же ВХВ не закрепляла действенных гарантий исполнения содержавшихся в ней требований. Статья 61 возлагала обязанность контролировать соблюдение этой Хартии только на Совет 25 баронов, призванный вместе с «общиной всей земли» принуждать короля к ее исполнению, оставляя в неприкосновенности лично его и членов его семьи. Следует признать, что в отличие от других эта статья ВХВ наиболее ярко отразила идейную узость взглядов баронов по поводу будущего политического развития страны, в которой уже начали складываться новые принципы взаимоотношений королевской власти с основными сословными группами — принципы будущей сословно-представительной монархии.
Сомнения в официальном признании Хартии в качестве действующего источника права породили практику ее периодических подтверждений. Первое ее подтверждение состоялось в 1216—1217 гг. при
Генрихе III по настоянию его сторонников, заинтересованных в сохранении анжуйской династии на английском престоле и закреплении собственных привилегий[3]. При этом новая редакция ВХВ сопровождалась подписанием Лесной хартии 1217 г., направленной на защиту земельных владений баронов и установившей четкие границы заповедных королевских лесов, которые и в последующих веках продолжали нарушаться. В редакции ВХВ 1217 г. из ее текста были исключены ст. 12 и 14, указывалось лишь, что «щитовые деньги» будут взиматься в порядке, принятом еще при Генрихе II. Ряд других статей, например о свободном въезде и выезде из страны, были признаны сомнительными, подлежащими пересмотру в будущем. Хартия 1217 г. даже формально не могла стать законом в силу несовершеннолетия короля. Она была подписана влиятельнейшим политическим деятелем того времени графом У. Маршалом и папским легатом.
Следующая редакция ВХВ в 1225 г. была уже одобрена «королевской волей» самого Генриха III с «намерением не отступать от нее». В силу сохранившихся сомнений в ее законности она была еще раз подтверждена королем по достижении им полного совершеннолетия в 1237 г. ит. д.
В XIII—XV вв. мифологизированные положения ВХВ благодаря королевскому законодательству стали обретать новый смысл, особенно после политических смут в период царствования Эдуарда III. В этот период был издан даже специальный статут, который предписывал аннулировать все акты, противоречившие ВХВ. Так, требование суда «по законам страны» в статуте Эдуарда III 1354 г. приобрело смысл «надлежащей правовой процедуры», означавшей судебное разбирательство на основе судебного приказа (writ) или по решению обвинительного жюри присяжных. Тогда же понятие «свободный человек» (freeman) все чаще стало ассоциироваться с понятием «каждый человек».
Но в эти три столетия и особенно в последующий период, когда происходило утверждение абсолютистских порядков в Англии, Хартия так и не стала эффективно действующим правовым документом.
Положения ВХВ 1215 г. приобрели особое политическое звучание в период подготовки и совершения Англиской буржуазной революции XVII в., когда она стала знаменем борьбы, главным аргументом требований программных революционных документов — Петиции о праве 1628 г., Великой ремонстрации 1641 г. и др. В частности, в Петиции о праве была воспроизведена почти без изменений ст. 39 ВХВ, а сама Хартия была названа в ней действующим статутом. При определении реального исторического значения данного документа следует рассматривать, по справедливому утверждению Дж. Холта, не только «историю документа», но и «историю аргумента», ибо в политической теории Хартия «искала установления субъективных прав человека в его отношениях с властью и утверждала принцип, что власть подчинена праву»[4].
ВХВ с ее требованиями соответствия действий должностных лиц закону, соразмерности деяния и наказания, признания виновным по суду, сохранности основного имущества, свободы покинуть страну и возвратиться в нее и проч. по праву отводится первое место среди важнейших международных актов о правах человека.
- [1] Кстати, Иннокентий III буллой от 24 августа 1215 г. отменил ВХВ как оскорблявшую святой престол и создававшую большую опасность для «всего дела Христа». См.:Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Англии X—XIII вв. СПб., 2003.С. 322.
- [2] Pollok F., Maitland F. Op. cit. Р. 173.
- [3] Такого рода подтверждения сделались своего рода традицией (44 раза между 1327и 1422 г.).
- [4] Holt J. С. Magna Carta. Cambridge, 1992. Р. 18.
