Пенитенциарная система в России

В отличие от Франции и Соединенных Штатов в России камерное заключение никогда не играло существенной роли. До Октябрьской революции 1917 г. (а пенитенциарная администрация была создана в России в 1879 г.) Филадельфийская система применялась только в военных тюрьмах, тогда как абсолютное большинство осужденных отправлялось на каторгу (в Сибирь, на Сахалин). После революции доминирующей моделью для исполнения наказаний стали лагеря принудительных работ. Элементы камерной системы присутствуют в тюрьмах, колониях особого режима, следственных изоляторах (СИЗО), дисциплинарных отделениях колоний (ШИЗО - штрафной изолятор и ПКТ - помещение камерного типа). Впрочем, индивидуальные камеры практически не встречаются. Например, камеры следственных изоляторов принимают от нескольких человек до полутора сотен находящихся под следствием людей. «Вот взять особый режим - там камерная система. Вот заходишь в барак - вот у нас было 14 камер, камеры по 14 человек»²². Более того, как правило, камеры перенаселены: нельзя считать исключением камеры, первоначально рассчитанные на 10-15 человек, в которых в действительности находится 30 и более заключенных. Хотя новый Уголовно-исполнительный кодекс, принятый в 1997 г., провозглашает желательность перехода к камерной системе²³, ситуация практически не изменилась. Например, в Москве при острой нехватке мест в СИЗО из-за отсутствия средств никак не может завершиться строительство СИЗО на Вилюйской улице, одного из немногих спроектированных по европейским стандартам. Перманентный бюджетный кризис последнего десятилетия оставляет мало надежд на радикальные изменения в этой области. Иными словами, пенитенциарная система в России продолжает базироваться на принципе совместного, массового заключения.

Другая характерная для российской системы черта заключается в присутствии элементов прогрессивной системы. Разделение заключенных на категории было установлено уже первыми декретами Народного комиссариата юстиции в 1918г. Первый Исправительно-трудовой кодекс, введенный в действие в 1924 г., предполагал разделение осужденных на три основные категории: вновь прибывшие, средняя и высшая. Переход из одной категории в другую, а значит и степень строгости режима содержания, обусловливались дисциплиной заключенных и их классовой принадлежностью (рабочий, крестьянин, представитель мелкой буржуазии и т.д.). В 1933 г. советские власти отказались от применения прогрессивной системы, возврат к которой стал возможен только после смерти Сталина, в 1958 г.²⁴ Так, действующий Уголовно-исполнительный кодекс различает колонии трех режимов: общего, строгого и особого. Кроме того, в колониях каждого из этих трех режимов используются три вида условий содержания: общие, облегченные и строгие. Если режим содержания определяется решением суда в зависимости от характера совершенного преступления, то на условия содержания влияет лишь дисциплина самого осужденного в период заключения²⁵. Учитывая эти два вышеназванных основополагающих принципа российской пенитенциарной системы, ее можно классифицировать как комбинацию прогрессивной системы и модели лагерей (действующий УИК лишил труд осужденных обязательного характера). Принцип массового заключения здесь совмещен с дифференциацией режимов и условий содержания.

Массовое заключение и выделение категорий осужденных неизбежно придают социальный характер жизни в заключении (то же верно и для любой другой модели тюрьмы, за исключением Филадельфийской, но в менее явной форме). В рамках камерной системы заключенные изолированы друг от друга, что затрудняет установление между ними социальных отношений. Напротив, массовое заключение придает социальное измерение любому, вплоть до самого незначительного, действию заключенного. Именно в этом контексте мы можем говорить о тюремном сообществе. «Тюрьма представляет собой общество внутри другого общества»²⁶. Тюремное сообщество имеет свой язык, свою культуру, свои социальные категории, свои ценности и нормы. Однако схожесть тюремного и окружающего тюрьму обществ - редкое явление, она наблюдается в особых, специфических случаях. Так, совместный принудительный труд (сначала на каторге, затем в лагерях принудительных работ) объясняет схожесть организации тюремного сообщества и работной артели, сообщества рабочих, существовавшего в России в XV-XVI вв. Внутренняя «конституция» артели включает в себя элементы, которые, как мы увидим в последующих разделах, характерны для тюремного сообщества в России: имплицитный контракт между ее членами, барьеры на выходе, эгалитаризм, система социальных санкций, правило «каждый должен вести себя понятным для других образом»²⁷.

Статистические характеристики российского тюремного сообщества позволяют предположить, что речь идет о «большом» обществе. На 1 января 1999 г. пенитенциарная система РФ включала в себя 731 колонию (всех трех режимов), 191 СИЗО, 13 тюрем, 63 воспитательных колоний для несовершеннолетних правонарушителей. Более 1 млн. заключенных, в том числе 255 тыс. находящихся под следствием лиц, находятся под надзором примерно 300 тыс. работников пенитенциарной системы. Женщины составляют 4,4% общей численности заключенных, несовершеннолетние лица - 2,2%. Сегодня значение индекса тюремного населения в России равно 730, т.е. 1,42% активного населения России, - практически тот же показатель, что и в США, - находится за решеткой. Однако динамика численности тюремного населения России существенно отличается²⁸ (табл. 6) от той, которая сложилась в США.

Россия, равно как и Казахстан, другая постсоветская страна, на которую мы будем в дальнейшем ссылаться, относятся к числу стран, наиболее активно наказывающих своих граждан. Хотя численность находящихся в тюрьме сегодня далека от той, которая наблюдалась в сталинскую эпоху, высокие значения индекса тюремного населения выводят эти страны в мировые лидеры (отметим, что к числу этих «лидеров» относятся и США, см. табл. 7 со списком стран, наиболее активно использующих наказания в виде лишения свободы)²⁹.

Таблица 6

Таблица 7