ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКАЯ ЭТИКА

Предпринимательская этика — одна из сложных проблем формирования культуры цивилизованного предпринимательства, так как этика вообще — это учение и одновременно практика поведения людей в соответствии с моральными принципами и нормами поведения, опирающимися на представления о добре и зле, о назначении человека, смысле его жизни. Предпринимательство, как и любая экономическая, хозяйственная, профессиональная деятельность, имеет этические критерии, нормы, правила поведения. В соответствии с этим предпринимательская этика — это система моральных норм, которая ориентирует деятельность субъектов предпринимательства в различных сферах экономики, направленных на удовлетворение потребностей рынка, конкретных потребителей, общества и государства. Предпринимательская этика базируется на общих этических нормах и правилах поведения, сложившихся в стране, мире, а также на профессиональной этике, проявляющейся в той или иной сфере деятельности.

В развитии экономической культуры российского предпринимателя можно выделить два типа этики — этику служения и этику ответственности.

1. Экономическая культура предпринимателя традиционного общества опирается в большей степени на этику служения обществу, которая предполагает, что каждый член общества — это не автономный индивид, а является органической частью социального космоса. Человек не просто занимает определенное место в социуме — он выполняет свой долг, реализует свое предназначение. Воплощение в жизнь принципа социального служения у русских предпринимателей обусловлено тем, что коммерческая деятельность в России традиционно не считалась престижной: купечество, а затем и промышленники причислялись к людям второго сорта. В силу этого им трудно было добиться общественного признания. Поэтому они стремились добиться признания в обществе с помощью благотворительности и меценатства.

В научной литературе, посвященной проблеме благотворительности российских предпринимателей, ее мотивация классифицируется следующим образом:

• • во-первых, человек, достигший успеха в экономической деятельности, нуждается в сознании праведности своего дела, зримом проявлении его связи с высшими сакральными ценностями^[1];
• • во-вторых, в русском православном сознании присутствовала идея не самоценности, а социальной значимости и ответственности богатства. Уважение и признание со стороны общества надо было заслужить, проявив себя в таком деле, которое обладало бы безусловной социальной значимостью и престижем;
• • в-третьих, важнейшим мотивом в частности церковных пожертвований было «желание выразить в зримой, т.е. наиболее понятной практичному хозяйственному человеку форме свою благодарность Богу за дарованный успех»^[2].

Важно отметить, что различные мотивы купеческой благотворительности порождали неоднозначную оценку этой деятельности в России, поскольку в стремлении завоевать общественное признание всегда присутствовало сомнение в искренности и бескорыстии жертвователей.

В целом можно говорить о том, что культура предпринимателя традиционного российского общества не отличается исключительной рациональностью, свойственной деловому человеку зрелого капитализма. Поэтому предприниматель традиционного российского общества — еще и человек «ценностно-рационального» типа (по М. Веберу), для которого характерны сохранение социальных связей, личных привязанностей, ориентирование на общественное признание и заботу о «спасении души». Практически до середины XIX в. русское предпринимательство, в частности купечество, в своей деятельности не выходило за рамки традиционной сословной этики, реализуя преимущественно этику социального служения.

2. Экономическая культура предпринимателя индустриального общества начинает ориентироваться на этику ответственности, в рамках которой личность подчиняется уже не вечным и непреложным общественным ценностям, а ситуативным целям, интересам, нормам, обязательствам. С точки зрения М. Вебера этика ответственности предпринимателей начинает распространяться со времен Реформации и символизирует собой переход от ценностной рациональности традиционных культур к целераци- ональности современного буржуазного (индустриального) общества, основанного исключительно на калькуляции, выгоде, целесообразности.

В этике ответственности как ценностной основе индустриального общества на первый план выходят не глубокая личная нравственная и духовная убежденность в правильности и праведности поступка, а лишь ответственность за последствия предпринятых действий. В обществе, где начинают господствовать исключительно рыночные отношения, данная позиция становиться вполне легитимной.

Россия на рубеже XIX—XX вв. начинает приобретать все более зримые черты индустриального общества (развитие крупной промышленности, рынка, интенсивная урбанизация и т.п.). Интенсивное развитие рыночных отношений способствовало разрушению традиционных связей предпринимателя и общества. Это не могло не отразиться на ценностных установках российского предпринимательства: наряду с этикой служения начинает формироваться этика ответственности. Последнее привело к тому, что отношения хозяина и рабочих отныне начинают подчиняться условиям формального юридического договора. «Русский предприниматель, фабрикант и коммерсант, — пишет Н.Н. Зарубина, — теперь не связан с природным и социальным космосом ничем, кроме извлечения прибыли, и, подобно западному коллеге, смотрит на него чисто инструментально. Он оценивает все окружающее в природе и обществе с точки зрения экономической эффективности, коммерческая выгода превращается в самоцель, поэтому он становится враждебен и опасен всему окружающему»^[3]. В такой новой модернистской модели культуры утрачивается нравственный контроль над предпринимательством, разрушаются способы, которые могли бы побудить его к воплощению в своей деятельности этики служения. В условиях бездушного капитализма предприниматель начинает проникаться чувством формальной безукоризненности своих действий и уже может не оглядываться на моральное общественное неодобрение.

Таким образом, в индустриальном обществе отношения бизнеса и общества рассматриваются как некий условный контракт, согласно которому бизнес выполняет определенные функции (производит товары и услуги, создает рабочие места) и за их пределы выходить не только не должен, но и не имеет права, поскольку это не входит в его компетенцию. С позиций такого контракта бизнес ответственен за развитие экономики, а не социальной сферы — культуры, образования и т.п.

Однако не следует понимать однозначно, что происходила автоматическая замена одних моральных стандартов на другие: этики служения — на этику ответственности. В российском обществе в указанный период развиваются одновременно несколько культурных моделей: наряду с традиционной (православной, коллективистской) культурой интенсивно развивалась и вызывала большой отклик модернистско-просвещенческая культура (сциентистская, индивидуалистская), проникнутая верой в неограниченные познавательные и преобразовательные способности человека.

В результате сложившейся поликультурной ситуации интенсивно развивающийся класс русских предпринимателей оказался в условиях выбора различных систем ценностей, часто абсолютно противоположных. Так, по мнению Н.Н. Зарубиной, «ярчайшим персонифицированным воплощением мучительных поисков идентичности русского предпринимательства в начале XX в. стал Савва Морозов, метавшийся между грандиозными коммерческими проектами, пылкими меценатскими увлечениями, опасными заигрываниями с революционным движением»^[2].

Важно отметить, что вплоть до 1917 г. одновременно существовали два этических стандарта в экономической культуре русского предпринимательства, посредством которых и регулировались отношения между бизнесом и обществом. Но в этот период этика ответственности, прежде всего социальной, перед своими рабочими отрывалась от действительных нужд общества. Это привело к тому, что в общественном сознании стала преобладать тенденция, усматривающая в предпринимательской деятельности не служение и ответственность, а эгоизм, жажду наживы, эксплуатацию рабочих.

Такой негативный образ предпринимателя и его деятельности получил наиболее широкое распространение в советский период российской истории. Образ предпринимателя как «буржуя», мошенника и эксплуататора надолго закрепился в массовом сознании советских людей.

• [1] См.: Зарубина Н.Н. Православный предприниматель в зеркале русской культуры //Общественные науки и современность. 2001. № 5.
• [2] Там же.
• [3] Зарубина Н.Н. Этика служения и этика ответственности в культуре русского предпринимательства // Общественные науки и современность. 2004. № 1. С. 12.
• [4] Там же.