Роль международного финансового права (на примере предотвращении (минимизации) кризисных экономических явлений)

Нам думается, что основная роль международного финансового права состоит в обеспечении прав человека и гражданина и, более конкретно, в создании таких финансовых условий, когда государство, иные структуры способны обеспечить достойный уровень жизни индивида. К сожалению, на уровне «глобального» права, используя, в том числе

• 293 Договор о создании Пула условных валютных резервов стран БРИКС. Подписан в г. Форталезе 15 июля 2014 г. // СПС КонсультантПлюс.
• 94 См. подробнее: Беликова К.М. Основные правовые гарантии иностранных инвестиций в страны БРИКС // Законодательство и экономика. 2014. № 7.
• 295 Вашингтонская конвенция 1965 г. о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами. Вступила в силу 14 октября 1966 г. // СПС КонсультантПлюс.
• 96 Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о поощрении и взаимной защите капиталовложений. Заключено в г. Пекине 09.11.2006 г. // Бюллетень международных договоров. 2010.№ 2. С. 21-29.

всю совокупность норм «классического» международного права не удалось добиться этой цели. Так называемые финансовые кризисы стали постоянным явлением; более того, события начала осени 2015 г. заставляют задуматься о том, насколько, в целом, способно право предотвратить (минимизировать) эти явления. Сможет ли «регионализация» международного финансового права обеспечить более эффективное решение этой задачи?

В «самом общем виде» кризис в научной литературе рассматривается как «обострение проблем любой социально-экономической системы (от государства до предприятия), угрожающих ее эффективному функционированию. В данной трактовке понятие кризиса связано с неэффективностью модели экономического развития, количеством и масштабом проблем, а так же углублением их влияния на результаты функционирования социально-экономической системы. Речь идет о наличии кризисных процессов, которые в стадии обострения (накапливания проблемы) приводят к разрешению нормального прогнозируемого процесса функционирования системы, к переходу накапливаемых изменений в новое качественное состояние-кризис»^[1].

К таким явлениям приводит «неконтролируемое развитие кризисного процесса, смена тренда развития, т.е. любая тенденция, имеющая «решающий переломный» характер»^{[2] [3]}. «Вряд ли следует драматизировать современную ситуацию и утверждать, что рушится цивилизация права на нашей планете, пишут исследователи. Однако не замечать негативных тенденций в международном праве и праве европейского сообщества, служившего ранее эталоном в области прав человека и толерантных межнациональных отношений, нельзя. Нужно признать, что последние десятилетия мы живем во все усложняющемся мире с такими понятиями, как искусственная турбулентность и повышенная неопределенность, постепенно вытесняющими понятия естественной толерантности и жизнеутверждающей перспективности...Право - это та «лакмусовая бумага», которая отчетливо показывает изломы, язвы цивилизации, и в то же время это уникальное средство, с помощью которого можно лечить социальные болезни, минимизировать кризисные проявления п]эи взаимодействии национальных правовых и государственных систем»²⁹ . Некоторые авторы добавляют, что «хаотические, слабоуправляемые и неуправляемые состояния и сферы жизни общества подвержены дополнительным высоким рискам - как по причине потенциальной деструктивности самих таких состояний, так и по причине их направленного использования различными организованными структурами средствами социальной инженерии, социальных технологий

(в экономике, политике, праве, культуре, социальной жизни, информационно-идеологической среде)»^[4].

Выход из сложившейся ситуации многие авторы связывают с неуклонным соблюдением не «международных», но национальных конституционных норм. По их мнению, «переходная ситуация повсюду в мире характеризуется такими явлениями как утрата стабильности старого режима и поиск путей консолидации на новых основаниях, смена политического режима, при которой новый режим имеет качественно отличные черты, наконец, проявлением специфических переходных режимов, особенность которых состоит в постоянной борьбе традиций старого и нового порядков. Переходные процессы, разумеется, могут иметь диаметрально противоположную направленность и выражать не только переход от авторитаризма к демократии, но, наоборот, от демократии к авторитаризму или воспроизводить различные модификации ранее существовавших режимов (например, модернизировать мнимый конституционализм). Конституция выступает при этой как основной инструмент обеспечения социального согласия в расколотом обществе или видимости такого согласия. В этой связи она может выполнять совершенно различные социальные и политические функции - декларировать некоторое идеологические цели, фиксировать расстановку социальных сил, осуществлять легитимацию нового политического режима, а в конечном счете- выражать различный характер отношений общества и государства в процессе демократических реформ. Одними из важнейших признаков и параметров проявления ситуации переходного периода становится конституционный кризис»^[5].

О том, может ли государство в условиях кризиса приостановить выполнение некоторых своих обязательств, рассуждают многие конституционалисты. По мнению Н.С. Бондаря, как вытекает из ч. 2 и 3 ст. 55 и ч. I ст. 56 Конституции России, «приостановление» в его конституционно-правовым смысле означает временное прекращение выполнения государство правовых обязательств, которые может быть обусловлено, в частности необходимостью обеспечения иных, конкурирующих с закреплением в приостанавливаемых нормах конституционно значимых публичных ценностей. Это подтверждается, например, приостановлением Президентом действия актов органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в случае противоречия этих актов Конституции России и Федеральным Законам, международным обязательствам Российской Федерации или нарушения прав и свобод человека и гражданина до решения этого вопроса соответствующим судом (ч. 2 ст. 85 Конституции России), что в данном случае, по существу, имеет значение своеобразной конституционной санкции»^[6]. Вместе с тем, по его мнению, не любое «приостановление» соответствует Конституции России; конституционность конкретного акта приостановления находится в непосредственной связи с его конституционно-правовой обоснованностью и зависит, таким образом, от ряда подлежащих установлению в каждом конкретном случае обстоятельств:

• а) являются ли цели приостановления конституционно обоснованными. В частности, приостановление федеральным законом о федеральном бюджете-действия других федеральных законов должно быть направлено на реализацию конституционных принципов сбалансированности, достоверности, реальности федерального бюджета, что одновременно должно способствовать в конечном счете решению задач социального государства;
• б) является ли соразмерным приостановление, принимая во внимание, в том числе природу и объем прав граждан (гарантий, компенсаций), которые затрагиваются актом приостановления. Например, правовой статус лиц, несущих военную службу, в том числе по контракту, обусловлен выполнением ими конституционно значимых функций, необходимостью выполнения военнослужащими поставленных задач в любых условиях, что влечет за собой повышенные обязательства государства гарантировать им социальную защиту. Поэтому необходимо соблюдение баланса между находящимися в основе приостановления конституционно значимыми целями и природой, а также объемом финансовоемких обязательств (выд. С.П.) государства, исполнение которых приостанавливается;
• в) имеет ли приостановление четко определенные временные ограничения: поскольку сама суть приостановления заключена в фактическом прекращении действия соответствующей правовой нормы на конкретный срок, законодателю во всяком случае надлежит, указать, на какой именно срок вводится соответствующий правовой режим; причем сам по себе конкретный срок не может произвольно, необходимы объективные критерии его обоснования. По истечении же этого срока (но, по крайней мере, не позже окончания срока действия федерального закона о федеральном бюджете очередной год) действие приостановленных правовых норм и вытекающих из них субъективных прав (гарантий, компенсаций) восстанавливается без каких-либо дополнительных условии;
• г) является ли конституционно обоснованным последующее приостановление, имея в виду, что «продлеваемый» режим приостановления действия финансовоемких норм может привести к фактической отмене соответствующих прав, гарантий их осуществления;
• д) к каким правоотношениям с точки зрения времени их возникновения допустимо приостановление; возможно ли, в частности распространение на ранее возникшие (до наступления соответствующего финансового года) правоотношения; если да, то как это согласуется с недопустимостью обратной силы закона, имея в виду, например, тех военнослужащих, с которыми контракт был заключен задолго до наступления финансового года, на время которого приостанавливаются в соответствии с федеральным законом о федеральном бюджете финансовоемкие нормы³⁰ . На «ситуацию продолжающегося мирового кризиса», предопределяющие необходимость задуматься о том, как нормы отнести к категории «финансовоемких», обращают внимание и многие другие известные конституционалисты^{[7] [8]}.

Многие авторы такой процесс не характеризуют как «экстраординарное» состояние, ибо убеждены, что «свойственная капиталистической экономике цикличность предопределяет колебания ее состояния, а также возникновение экономических кризисов»^{[9] [10]}. Как отмечает Н.С. Бондарь, «России традиционно близок способ производства, основанный на политизации собственности. Игнорирование данных особенностей, пренебрежительное отношение к исторически присущим формам организации производства и модернизации экономического развития страны создает реальную угрозу рецидива кризисных явлений в динамике политической и экономической систем» .

В.Д. Зорькин в этом контексте отмечает: «нередко приходится слышать, что эти процессы являются порождением нескольких последних «волн» глобального экономического кризиса. И, соответственно, явлением преходящим. А потому надо, мол, лишь затянуть пояса, потерпеть, подождать и пережить. А потом все вернется к прежним относительно благополучным нормам. Боюсь, что для такого оптимизма нет оснований. Во-первых, развитие кризисных событий показывает, что очень широкие массы почти во всех странах мира, затягивая пояса, вовсе не склонны ждать и терпеть. Во-вторых - и это главное - слишком многие серьезные исследователи все увереннее заявляют о том, что нынешний мировой раунд глобализации не только выдыхается с геоэкономической точки зрения, но и все более явно проваливается с точки зрения социально-культурной» ^[11].

В чем причины кризисных явлений? Многие ученые усматривают причины современного кризиса в наличии только соответствующих экономических предпосылок, поэтому «кризис называют экономическим. Однако это не так. Кризисные явления во всем мире связаны не только с экономическим фактором, они носят скорее системный характер, а политические, правовые, духовные и иные факторы влияют на их углубление не меньше, экономические»^[12].

Обратимся к трудам экономистов, которые, нередко, утверждают: «к сожалению, экономика России сегодня представляет собой достаточно «рыхлое» образование, где политическая воля и народнохозяйственные установки зачастую уступают корпоративным целям, где преобладает интерес максимальной капитализации даже государственных корпораций, от которых без преувеличения зависит благополучие половины населения страны. Как это ни печально, но придется признать, что России не имеет никаких особых естественных конкурентных преимуществ; мы и слишком северная страна, и слишком протяженная, что вынуждает нас использовать «лишние» (с точки зрения свободного рынка) энергетические ресурсы и нести существенно большие транспортные издержки на единицу конечной продукции. Другими словами, в равных условиях конкуренции на мировом рынке. Катастрофа 1991 г. - распад Советского Союза- разорвало единое экономическое пространство, создаваемое, пусть и не всегда эффективно, но последовательно и поступательно на протяжении десятилетий существования единого государства - СССР. Одновременно распались и другие типы пространств - цивилизационное, транспортное. Последствием распада единого социального пространства уже внутри России является факт продолжающего роста дифференциации в уровне жизни населения отдельных регионов России, в несколько раз перекрывающих все «нормы» ООН, принятые в качестве предельно допустимых для сохранения социальной стабильности. Страна не ощущает себя единым целым, а выйти из кризиса модно только сплотившись»^[13].

Мы не разделяем такой позиции; однако можем признать, что необходимость «сплочения» очевидна в современных сложных экономических условиях. И такой процесс значительно активизирован в 2015 г., ибо даже блоки, изначально не направленные на решение задач в финансово-экономической сфере, начинают их разрешать. В качестве примера можно назвать блок ШОС, который реализует экономическую концепцию «Великого шелкового пути».

В новейшей истории наибольший резонанс вызвал мировой экономический кризис, развивавшийся в 2008-2009 годах, который отличался от кризисов последних десятилетий двумя особенностями: во-первых, он имел глобальный характер, и, во-вторых, он, прежде всего, начал распространяться в финансово-банковской сфере^[14].

Нам представляется очень важным привести здесь суждение о том, какое влияние оказал этот кризис на развитие международного финансового права. Как писал В.М. Шумилов, «международное финансовое право - лишь часть «правовой надстройки», которая «накрывает» своим регулированием отношения в международной финансовой системе, часть регулятивного компонента международной финансовой системы. Понятно, что международное финансовое право тесно взаимодействует с другими нормативными блоками. При этом проявляются определенные закономерности: нормы «мягкого» права постепенно переходят в разряд «жесткого» права- в международные договоры; транснациональное право уступает предмет регулирования международноправовому регулированию; одностороннее регулирование уступает место двустороннему, многостороннему, универсальному; все шире привлекается метод наднационального регулирования. Международное финансовое право наиболее очевидно обслуживает интересы государств западного цивилизационного типа, однако после глобального финансово-экономического кризиса 2008-2010 гг. обозначился сдвиг в сторону более справедливого учета интересов государств других цивилизационных типов, и прежде всего развивающихся государств. В целом, международное финансовое право еще далеко до соответствия представлениям о морали и справедливости»^[15].

Как думается, справедливость этого суждения подтверждается анализом процесса трансформации международного финансового права. «Кризис, острая фаза которого пришлась на 2007-2009 годы, - эмоционально отмечали некоторые авторы, - стал ушатом холодной воды на международный финансовый рынок, который только - только начал чувствовать свою силу, свою сплоченность. Процессы, которые запустили механизм кризиса, во многом были связаны с дисбалансами регулирования, появлением сфер активной финансовой жизни, которые оказались непрозрачными не только для надзорных органов, но и для участников рынков. Участники финансовых рынков оказались неподготовленными к новым рискам, им не хватило качественного капитала для покрытия убытков, ликвидности для текущих платежей. В период экономического роста участников рынка более влекло ненасытное чувство получения прибыли, чем заботы об обеспечении устойчивости чем разработка механизма абсорбирования рисков. Реакцией на кризис стали не только меры, которые предпринимались на национальном уровне, но и изменения в международной регуляторной среде. Часть изменений носила инфраструктурный характер: был расширен состав Базельского комитета по банковскому надзору (его постоянным членом стала, в частности, Россия, представленная в работе БКБН Банком Росси). Был изменен формат G8,наряду с которым возникла G20. Был сформирован Совет финансовой стабильности (FSB). Название этого органа указывает на новую цель финансового надзора - обеспечение финансовой стабильности, как на глобальном так и на национальном уровнях. Изменения в международной инфраструктуре регулирования отражают свершившийся факт глобализации финансового рынка и вовлеченности в него все большего числа субъектов. Вовлеченности - и, следовательно, зависимости международного финансового рынка от событий, которые происходят практически в каждой стране»^[16].

При этом отмечалось, что основная причина кризиса - «недостаточная капитализация банков с учетом «теневых» операций, связанных с секьюритизацией и деривативами. Если нет возможности до конца выявить эти операции, то - мысль вполне логически последовательная - необходимо повысить требования к качеству капитала с тем, чтобы именно он играл роль абсорбента таких «ночных» рисков. Последствия теневых операций должны прежде всего ощутить акционеры, а уже потом кредиторы и тем более государство»^[17].

Итак, «глобальный финансовый кризис, начавшийся в 2007 г. и особенно ярко проявившийся в 2008 г., имел разрушительные последствия и обнажил системные проблемы развития современной экономики. Опасность глобальных финансовых кризисов, масштаб их негативного воздействия на жизнь людей во всем мире, а также невозможность предотвращения кризисов и преодоления их последствий в рамках одного или нескольких государств позволяют определить их как новую глобальную проблему человечества, требующую адекватных правовых средств»^[18].

Для нас принципиально важным является то обстоятельство, что генезис активной фазы процесса «регионализация» международного финансового права имела место уже на этом этапе и он преследовал, в том числе цели противодействия кризисным экономическим явлениям. Так, в рамках ЕврАзЭС международным Договором был учрежден Антикризисный фонд, целью которого стали не только преодоление негативных последствий мирового финансового и экономического кризиса и обеспечение устойчивости национальных экономик, но и содействие дальнейшему углублению интеграции экономик государств - участников

Фонда^[19]. К 31 декабря 2012 г. Фонд заключил два соглашения о предоставлении финансовых кредитов странам - участницам Фонда на общую сумму 3,07 млрд долл. США.

«Интересно, что взносы государств-учредителей определены Договором об учреждении Фонда (например, Беларусь - 10 млн долл. США, Российская Федерация - 7,5 млрд долл.), - отмечали исследователи, - а лимит доступа к средствам Фонда установлен Советом Фонда пропорционально валовому национальному доходу на душу населения (Беларусь- 1787,7 млрд долл. США, Российская Федерация - 3149,8 млрд долл. США). Деятельность Фонда, помимо упомянутого Договора, регулируется Положением о Фонде (приложение к Договору), Соглашением об управлении средствами Фонда, заключенным между государ- ствами-участниками и международной организацией Евразийский банк развития, а также решениями, которые принимает Совет Фонда, в состав которого в настоящий момент входят министры финансов госу- дарств-участников. Такие решения представляют собой нормативные акты, регламентирующие правила предоставления финансовых и инвестиционных кредитов (эти акты именуются «Порядками»), определяющие стандартные условия таких договоров, политику закупок по проектам, финансируемым из средств Антикризисного фонда, а также статус одного из органов Фонда - Экспертного совета»^[20].

Меры, направленные на преодоление кризисной ситуации, предпринимались и в Европе. Так, в «истории антикризисного регулирования в Европейском союзе можно выделить два этапа. Мероприятия первого этапа были связаны с реализацией предложений доклада Жака де Ла- розьера и были осуществлены в 2009-2011 годах: был учрежден Европейский совет по системным рискам (ESRB) и реорганизована система финансового надзора. Консультативные комитеты в трех секторах финансовых услуг (банковское, страховое и фондовое регулирование) были реорганизованы в надзорные органы - Европейское банковское агентство {ЕВА), Европейское агентство по страхованию и трудовым пенсиям {ЕЮРА) и Европейское агентство по ценным бумагам и рынкам (ESMA), - которые получили полномочия в определенных случаях давать обязательные для исполнения указания национальным надзорным органам и даже участникам рынка. К этому же периоду относится создание системы надзора за кредитно-рейтинговыми агентствами с передачей всех надзорных функций в отношении таких агентств единому регулятору ЕС. Заметим, что подобная реформа была проведена в отсутствие достаточных оснований в Учредительных договорах (Договоре о ЕС и Договоре о функционировании ЕС)»^[21].

Новая «волна» явлений негативного характера становится объективной реальностью экономического развития 2012-2013 годов. Проблемы испытывают ранее благополучные экономики Европы - Греция, Испания, Италия и др. При этом радикальные «решения Евросоюза по преодолению финансовых проблем Кипра подорвали доверие к действиям Финансовых властей в частности и к роли государства в современном мире вообще»^[22].

Исследователи отмечают, что «главные проблемы, с которыми столкнулась банковская система в кризис, - дефицит ликвидности и ухудшение качества активов. Первая была вызвана сокращением внешних заимствований, оттоком капитала из страны, «схлопыванием» рынка межбанковского кредитования, оттоком вкладов физических лиц, а вторая - относительно резкой отрицательной переоценкой портфелей ценных бумаг и постепенным ухудшением качества кредитных портфелей. Ухудшение качества активов, кроме снижения рентабельности, в конечном счете, также приводит к дефициту ликвидности»^{[23] [24]}.

Произошедшие мировые финансовые кризисы затронули и Российскую Федерацию. Преодолеть их последствия, как считают некоторые авторы, «с наименьшими потерями помогла финансовая подушка Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Однако на сегодняшний день перспективы восстановления как европейской, так и мировой экономики остаются достаточно туманными, множество экспертов предрекают впереди большие трудности. Нашей страны это касается в первую очередь тем, что при рецессии мировой экономики снижается цена на энергоносители, от экспорта которых зависит львиная доля российского бюджета. К сожалению, приходится констатировать, что наша страна так и не преодолела сырьевую зависимость, хотя условия для этого начиная с 2000-х годов, как видится, были. Рост экономики, обусловленный высокими ценами на сырье, не привел к ее структурной перестройке, переходу на инновационную модель развития»³² .

Еще в феврале 2009 г. в исследовании МВФ «Первые уроки кризиса» было отмечено, что «коренная причина сбоя в функционировании рынков - это чрезмерно оптимистические прогнозы, порожденные длительным периодом быстрого экономического роста, низких процентных ставок, низкой волатильности и ошибочная политика в области финансового регулирования, макроэкономической политики и глобальной архитектуры. Национальным центральным банкам предлагалось применять более широкий макропруденциальный подход, а на международном уровне авторы доклада рекомендовали развивать сотрудничество надзорных органов и систему раннего предупреждения кризисов, в том числе с участием Банка международных расчетов, Форума финансовой стабильности, форумов «G-» (G-20 и G-8), а также МВФ»^[25]. К сходным выводам пришла группа экспертов под председательством Жака де Ла- розьера, опубликовавшая в феврале 2009 г. доклад, выводы которого легли в основу реформы финансового надзора в Европейском союзе. Так, среди прочих причин возникновения и быстрого развития кризиса названы недостаточность эффективного сотрудничества политиков, регуляторов и международных организаций, а также очевидное отсутствие согласованной системы разработки и применения минимальных регулятивных стандартов, системы обнаружения рисков финансовой стабильности и координации надзорной деятельности на глобальном уровне»^[26]. «Еще один авторитетный доклад был подготовлен Комиссией экспертов, учрежденной решением Председателя Генеральной Ассамблеи ООН в октябре 2008 г. Комиссия была создана под председательством Нобелевского лауреата по экономике Джозефа Стиглица а некоторые выводы доклада легли в основу Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 9 июля 2009 г. Комиссия экспертов, в которую входил и представитель Российской Федерации А. Бугров, недвусмысленно назвала США источником кризиса, сделала акцент на интересах развивающихся стран и предложила достаточно серьезные институциональные изменения глобальной финансовой архитектуры - создание Совета по глобальной экономической координации (GECC) «на уровне, соответствующем Генеральной Ассамблее (ГА) и Совету Безопасности (СБ)», в полномочия которого «должны входить оценка развития и руководство процессом решения экономических проблем, требующих глобальных действий»^[27].

Заметный вклад в разработку антикризисных мер внесли встречи глав государств и правительств в рамках «Группы-20». На саммите «Большой двадцатки» в Вашингтоне в ноябре 2008 г. было провозглашено, что рыночные принципы, свобода торговли и инвестиций и эффективно регулируемые финансовые рынки необходимы для экономического роста, увеличения занятости и борьбы с бедностью; главы государств и правительств заявили, что чрезвычайно важно не прибегать к протекционистским мерам, не создавать барьеров для торговли и развивать сотрудничество регуляторов. В одобренном Плане действий было предусмотрено 47 мер для претворения в жизнь следующих пяти принципов (или задач) реформы глобальной финансовой архитектуры: 1) усиление прозрачности и ответственности; 2) улучшение качества регулирования; 3) содействие целостности финансовых рынков; 4) усиление международного сотрудничества; 5) реформирование международных финансовых институтов^[18].

Как отмечает И.М. Лившиц, «заявление лидеров «Большой двадцатки» на встрече в Лондоне в апреле 2009 г. было целиком посвящено плану мероприятий по преодолению кризиса, в числе которых были обозначены: 1) утроение ресурсов МВФ до 750 млрд долл.; 2) учреждение Совета по финансовой стабильности (преемника Форума финансовой стабильности) - Financial Stability Board - задачей которого является предупреждение макроэкономических и финансовых рисков; 3) создание национальных органов по контролю за макропруденциальными рисками; 4) распространение регулирования и надзора на все системно важные финансовые институты; 5) внедрение принципов Форума финансовой стабильности по выплате вознаграждений персоналу; 6) улучшение качества и количества банковского капитала; 7) меры против «несотрудничающих юрисдикций», в том числе таких, к которым применимо определение «налоговый рай»; в связи с данным мероприятием констатируется завершение эры банковской тайны; 8) улучшение национальных бухгалтерских стандартов в части оценки и создания резервов; 9) надзор за кредитно-рейтинговыми агентствами для обеспечения соблюдения международного кодекса добросовестной практики, в частности, предотвращения конфликта интересов; 10) реформирование международных финансовых институтов. В 2009- 2013 годах «Большая двадцатка» провела еще 6 саммитов (Питтсбург в 2009 г., Торонто и Сеул в 2010 г., Канны в 2011 г., Лос-Кабос в 2012 г. и Санкт-Петербург в 2013 г.), на которых рассматривались результаты выполнения предыдущих рекомендаций и развивались отдельные направления, обозначенные на основополагающих саммитах в Вашингтоне и Лондоне. В повестку дня были добавлены некоторые новые вопросы, так, например Декларация по итогам саммита в Питтсбурге и Торонто призывает ратифицировать Конвенцию ООН по борьбе с коррупцией, а один из результатов встречи в Санкт-Петербурге - провозглашение принципа налогообложения доходов по месту их извлечения и одобрение комплекса разработанных ОЭСР мер по борьбе с размыванием налоговой базы и перемещением прибыли (Base Erosion and Profit Shifting)»^[18].

По его мнению, антикризисные меры «второго этапа были связаны с долговым кризисом в еврозоне и предпринимались в 2012-2013 годах на фоне дефолта в Греции и потом на Кипре. В рамках данного этапа

Европейскому центральному банку был передан надзор за наиболее значимыми банками еврозоны, был создан стабилизационный фонд (European Stability Mechanism), а также подписан новый международный Договор о стабильности, координации и управлении в экономическом и валютном союзе от 2 сентября 2012 г., который среди прочего ввел правило «бюджетного равновесия», которое заключается в обязанности государств-участников договора (т.е. всех членов ЕС, кроме Великобритании и Чехии) иметь бездефицитный бюджет (бюджет может иметь дефицит не более 0,5 или 1% ВВП в исключительных случаях). Создание Европейского стабилизационного механизма сопровождалось не только заключением международного договора, но и изменением Договора о функционировании ЕС. Таким образом, последние две антикризисные меры были реализованы не в актах вторичного права (директивах. регламентах, решениях), а в международных договорах»³²⁶.

Однако в современном мире количество экономических рисков, которым подвергаются как граждане и организации, так и государства в целом, постоянно возрастает; свидетельством этого явления стал произошедший мировой экономический кризис 2014-2015 гг. Д.В. Кравченко отмечает, что «фактически вся деятельность государства в области банковской системы, основанная на публичном интересе представляет собой деятельность антикризисную. Последний термин в данном случае подразумевается сразу в двух аспектах. В узком смысле антикризисная деятельность направлена на преодоление текущего, существующего на данный момент кризиса (в смысле настоящей работы - в банковском секторе экономики) в целях восстановления и надлежащей защиты прав граждан и финансовой системы, соблюдения баланса частных и публичных интересов. В широком смысле предлагается понимать антикризисную деятельность как включающую в себя, кроме названного, деятельность государства по недопущению возникновения кризисов в будущем путем создания защитных правовых механизмов в банковской системе, ограничения частного усмотрения кредитных организаций в целях соблюдения баланса интересов, установления надлежащего прудеенциального и надзорного регулирования»³²⁷.

Многие государства оказались в той «или иной мере способны встретить это явление надлежащим образом, защитить собственность граждан и национальное благосостояние в целом от обесценивания, обеспечить стабильность финансовой системы. Негативное финансовое явление, вызванные кризисом, наблюдаются во многих странах до сих пор, о чем свидетельствуют, например, последний доклад Международного Валютного Фонда о глобальной финансовой стабильности, имею- щий подзаголовок «Старые риски, новые вызовы»' .

⁶ Лифшиц КМ. Правовое оформление антикризисных мер на международном и региональном уровнях // Право и экономика. 2014. № 9. С. 17-24.

‘ Кравченко Д.В. Функциональный антикризисный потенциал Банка России в современных условиях с позиций конституционной экономике // Конституционная экономика и антикризисная деятельность центральных банков / Сб. ст. под ред. С.А. Голубева. М.: ЛУМ, 2013. С. 100.

Global Financial Stability Report. Old risks,new challenges. April 2013. International Monetary Fund. 2013.

Небезынтересно, что «ярким примером страны, проводящей активную антикризисную политику», называют Великобританию; «здесь, прежде всего, важно отметить сам подход к реформе. Минфин Великобритании начал формировать предложения в соответствующей области в 2009 году. После этого его концепции многократно опубликовывались для общественного обсуждения, и с каждым новым опубликованием производился учет полученных мнений заинтересованных сторон. Подобное широкомасштабное обсуждение концепции финансовой реформы свидетельствует о высоком качестве ее подготовки и позволяет сбалансировать интересы всех заинтересованных лиц. Сама эта практика проведения реформы финансового законодательства могла бы найти отражение в российской действительности»^[30].

Автор считает, что мы смогли сформировать собственный потенциал для преодоления кризисных явлений, используя ресурсы БРИКС, СНГ, ШОС, ЕЭАС, формирующих и применяющих «региональное» международное финансовое право. В качестве примера приведем «Договор об учреждении Антикризисного фонда Евразийского экономического сообщества» (г. Москве 9 июня 2009 г.)^[31] °, «Соглашение об управлении средствами Антикризисного фонда Евразийского экономического сообщества» (г. Москве 9 июня 2009 г., с изм. от 10 октября 2014) г.^[32]

В Решении № 74 Коллегии Евразийской экономической комиссии «О проекте Решения Совета Евразийской экономической комиссии «О проекте Решения Высшего Евразийского экономического совета «Об Основных ориентирах макроэкономической политики государств- членов Таможенного союза и Единого экономического пространства на 2014-2015 годы» указывается, что «совместно с уполномоченными министерствами экономики Сторон Комиссия подготовила Доклад «О повышении устойчивости экономик стран ЕЭП перед лицом кризисных процессов в мировой экономике». В Докладе были сформулированы подходы к формированию согласованной антикризисной политики государств-членов ТС и ЕЭП в случае нарастания рисков нестабильности мировой экономики. Доклад представлен Президентам государств- членов ТС и ЕЭП на заседании ВЕЭС 24 октября 2013 г.»^[33].

• [1] Репнев В.А. Кризисный менеджмент : теория и практика М. Директ-Медина, 2014. С. 9.
• [2] “98 Там же.
• [3] Перевалов В.Д. Взаимодействие правовых систем: теоретические аспекты // Российский юридический журнал. 2014. № 5. С. 7-14.
• [4] Селиванов А.И. Государственное стратегическое управление как инструмент декриминализации и декоррумпирования отечественной экономики // Безопасность бизнеса. 2014. № 4. С. 3-8.
• [5] Медушевский А.Н. Размышления о современном российском конституционализме. М., 2015. С. 9.
• [6] Бондарь Н.С. Конституционализация социально-экономического развития российской государственности (в контексте решений КонституционногоСуда Российской Федерации). М.: Викор-Медиа, 2006. С. 126.
• [7] Бондарь Н.С. Конституционализация социально-экономического развития российской государственности (в контексте решений КонституционногоСуда Российской Федерации). М: Викор-Медиа, 2006. С. 126-127.
• [8] 04 Зорькин В.Д. Проблемы конституционно-правового развития России(к 20-летию Конституции Российской Федерации) // Журнал конституционногоправосудия. 2014. № 2. С. 1-9.
• [9] Комаров А.С. Договорная ответственность и экономический кризис //Журнал российского права. 2014. № 1. С. 23-31.
• [10] Бондарь Н.С. Конституционализация социально-экономического развития российской государственности (в контексте решений КонституционногоСуда Российской Федерации). М.: Викор-Медиа, 2006. С. 27.
• [11] 07 Зорькин В.Д. Проблемы конституционно-правового развития России(к 20-летию Конституции Российской Федерации) // Журнал конституционногоправосудия. 2014. № 2. С. 1-9.
• [12] Воронкова М.Л. Правовые и духовные причины современного кризиса //Гражданин и право. 2010. № 2. С. 38.
• [13] Азиатская часть России: моделирование экономического развития в контексте опята истории // Отв. ред. В.А. Ламин, В.Ю. Малов, Рос. Акад.наук. Сиб.отд-ние, Ин-т экономики организации пром. производства (и др.). Новосибирск:Изд-во СО РАН, 2012. С. 6.
• [14] См.: Голубев С.А. «Воспоминания о будущем: Правовые аспекты регулирования кризисных явлений // Конституционная экономика и антикризиснаядеятельность центральных банков / Сб. ст. под ред. С.А. Голубева. М.: ЛУМ,2013. С. 8.
• [15] Шумилов В.М. Международное финансовое право: Учебник. М.: Международные отношения, 2011. С. 66.
• [16] См.: Гузнов А.Г. Правовые аспекты «Базеля III» как международно признанной системы мер предупреждения финансовых кризисов // Конституционная экономика и антикризисная деятельность центральных банков / Сб. ст. подред. С.А. Голубева. М.: ЛУМ, 2013. С. 63.
• [17] См.: А.Г. Гузнов «Правовые аспекты «Базеля III» как международно признанной системы мер предупреждения финансовых кризисов // Конституционная экономика и антикризисная деятельность центральных банков / Сб. ст. подред. С.А. Голубева. М.: ЛУМ, 2013. С. 69.
• [18] Лифшиц И.М. Правовое оформление антикризисных мер на международном и региональном уровнях // Право и экономика. 2014. № 9. С. 17-24.
• [19] Договор об учреждении Антикризисного фонда Евразийского экономического сообщества. Москва, 9 июня 2009 г. // URL:http •//www.evrazes.corn/docs/view/347
• [20] 6 Лифшиц И.М. Правовое оформление антикризисных мер на международном и региональном уровнях // Право и экономика. 2014. № 9. С. 17-24.
• [21] 7 Лифшиц И.М. Правовое оформление антикризисных мер на международном и региональном уровнях // Право и экономика. 2014. № 9. С. 17-24. См.подробнее: Лифшиц И.М. Правовое регулирование рынка ценных бумаг в Европейском союзе. М.: Статут, 2012. С. 133-134.
• [22] См.: Голубев С.А. Воспоминания о будущем: Правовые аспекты регулирования кризисных явлений // Конституционная экономика и антикризиснаядеятельность центральных банков / Сб. ст. под ред. С.А. Голубева. М.: ЛУМ,2013. С. 7.
• [23] См.: Голубев С.А. Воспоминания о будущем: Правовые аспекты регулирования кризисных явлений // Конституционная экономика и антикризиснаядеятельность центральных банков / Сб. ст. под ред. С.А. Голубева. М.: ЛУМ,2013^ С. 9.
• [24] Белоусов А.Л. Правовые аспекты формирования инновационной инфраструктуры экономики // Безопасность бизнеса. 2014. № 4. С. 13-16.
• [25] Лифшиц И.М. Правовое оформление антикризисных мер на международном и региональном уровнях // Право и экономика. 2014. № 9. С. 17-24. См.также: International Monetary Fund, Initial Lessons of the Crisis, Prepared by theResearch, Monetary and Capital Markets, and Strategy, Policy, and Review Departments Approved by Olivier Blanchard, Jaime Caruana, and Reza Moghadam, February 6 2009. P. 1.
• [26] 2 Лифшиц И.М. Указ. соч. См. также : Report of the High Level Group of Financial Supervision in the EU Chaired by Jacques de Larosiere. Brussels, 25 February,2009 P. 11.
• [27] Доклад Стиглица. О реформе международной валютно-финансовой системы: уроки глобального кризиса. Доклад Комиссии финансовых экспертовООН. М., 2012. 328 с. Цит. по: Лифшиц И.М. Указ. соч.
• [28] Лифшиц И.М. Правовое оформление антикризисных мер на международном и региональном уровнях // Право и экономика. 2014. № 9. С. 17-24.
• [29] Лифшиц И.М. Правовое оформление антикризисных мер на международном и региональном уровнях // Право и экономика. 2014. № 9. С. 17-24.
• [30] ‘ Кравченко Д.В. Функциональный антикризисный потенциал Банка России в современных условиях с позиций конституционной экономике» // Конституционная экономика и антикризисная деятельность центральных банков / Сб.ст. прд ред. С.А. Голубева. М.: ЛУМ, 2013. С. 115.
• [31] '5 Договор об учреждении Антикризисного фонда Евразийского экономического сообщества. Подписан в г. Москве 9 июня 2009 г. (с изм. от 10.10.2014) //СПС КонсультантПлюс.
• [32] Соглашение об управлении средствами Антикризисного фонда Евразийского экономического сообщества. Заключено в г. Москве 9 июня 2009 г. (с изм.от 10.10.2014) // Бюллетень международных договоров. 2011. № 7. С. 59-67.
• [33] 2 Решение № 74 Коллегии Евразийской экономической комиссии «О проекте Решения Совета Евразийской экономической комиссии «О проекте Решения Высшего Евразийского экономического совета «Об Основных ориентирахмакроэкономической политики государств-членов Таможенного союза и Единого экономического пространства на 2014-2015 годы» // Официальный сайтЕвразийской экономической комиссии http://www.eurasiancommission.org